Гражданское состояние героини
Имя
Дарлинг. Я избрала это имя, поскольку каждый раз, когда кто-либо окликает меня, пусть даже с дурными намерениями, я имею слабость верить в то, что за этим последует объяснение в любви.
Возраст
Я родилась через пять лет после шестьдесят восьмого года (если вы не умете считать, тем лучше!). Соответственно, сражаться мне не за что, война между мужчинами и женщинами почти закончена. Мои соратницы взялись за работу. Я могу позволить себе роскошь отступления.
Цвет волос
Темные, но с приходом весны я веду себя как блондинка: одеваюсь в розовые и бледно-голубые цвета, на губах прозрачный перламутр. Я линяю.
Красива или нет?
Об этом я ничего не знаю. Окружающие ведут себя, будто так оно и есть.
Профессия
Продавщица в бутике Шанель. Затем личная жизнь.
Адрес
Плотно застроенный район, густонаселенный мужчинами. В квартале масса торговых точек, в особенности магазинов женского белья. Это мог бы быть Бангкок, Нью-Йорк, площадь Джамма-эль-Фнаа или какие-нибудь задворки Касабланки, но это тем не менее Париж.
Самое главное – избегать пустоты, природы, пустынь, джунглей, лесов, нормандских степных угодий и английских парков.
Враги
Практичность, польза.
Банкир.
Бухгалтер.
Я отказываюсь сводить чувство к удобству, а жест к функции.
Медицинская карта
У меня аллергическая гиперчувствительность IV типа к униформе.
Дыхание... Трудно выдерживать темп; мода спрягается в настоящем времени. Нет дня, где можно было бы найти убежище от катаклизмов.
Философия Дарлинг
Она есть то, что она носит. Бог творит, мода преображает.
Хобби
Мода дает мне свободу и сводит меня с ума.
Проблема
«Мода умирает молодой»[1]. Вот почему шопинг доставляет мне радость и в то же время повергает в меланхолию.
Решения
Винтаж? Униформа? Сопротивление?
Невозможно. Биологическим часам я предпочитаю климатические: Высокая Мода в январе, прет-а-порте2 в апреле, Высокая Мода в июле, прет-а-порте в октябре.
И так всю жизнь.
Философ
Это мой сосед по лестничной клетке. Скверно одет, каждый вечер покупает газету «Монд», у него за плечами Узбекистан и несчастная любовь.
Мне нравится его грусть, это придает ему человечность.
Что я в нем ненавижу: вечный красный шарф и то, что он ни разу не забыл купить батон.
МТЛ
МТЛ – это женщина, в конце концов, больше ничего не знаю. В высшей степени рафинированный продукт, крайняя степень самоконтроля. Принадлежит к вымирающему племени снобов.
В таком случае ее надо защищать. К тому же она хрупка и в самом деле больна. Она мне очень нравится.
Бог
Это прозвище, данное МТЛ своему врачу, ведь если он Бог, то у нее больше шансов выжить.
Это божество, похоже, на Кевина Костнера.
Муж номер 1
Потому что, может, будут еще. Во всяком случае, все мужья похожи друг на друга.
Незнакомцы номер 7, 8, 9 и 10 надо, чтобы молодость прошла.
Дитя
Невинное, как в американских фильмах.
Приятель Dj
Для отвода глаз.
Женщины
Женщины куда лучше, чем мужчины, понимают язык шмоток, но я одеваюсь не для них.
Эглантина
Дружба невозможна. Фанатичная покупательница – это одинокий охотник.
И в ЗАГЛАВНОЙ РОЛИ:
Шмотки
Различные марки и магазины:
Агнес Б., Аззедин Алайя, Армани, Файсаль Амор, Baltique, Бон Марше, Шанель, Диор, Дольче-Габбана, Том Форд, Галери Лафайет, Джон Гальяно, Жан-Поль Готье, Гуччи, Жозеф, Донна Кэран, Карл Лагерфельд, Ральф Лоран, Леже, Леви Стросс, Александр МакКуин, Миу-Миу, Монопри, Москино, Тьерри Мюглер, Прада, Прентам, блошиные рынки на Клиньянкур и Ванв, Соня Рикель, Тасури, Унгаро, Валентино, Виктуар, Вивьен Вествуд, Луи Виттон, Ямамото, YSL.
Но также от:
Бенеттон, Эрик Бержер, Маноло Бланик, Bleu comme bleu, Бэрберриз, Роберто Кавалли, Фифи Шашниль, портниха моей консьержки, Колетт, Анн Демельмеестер, Альберта Феретти, Ферруччи, Диана де Фюрстенберг, Gap, Марк Жакоб, Жан-Пьер из Ванва, Кальвин Кляйн, Кокаи, Микаэль Корс,
Стелла МакКартни, Мартин Маргела, Old Navy, Жемчужина Клиньянкура, Раф Симоне, Мартин Ситбон, Кейт Спад, Вальтер ван Бейрендонк, Дрис ван Нотен, Зара.
Дождь. В дождь я не выхожу. Терпеть не могу дождевики и вообще практичную одежду. Усаживаюсь на пол под купол юбок, как ребенок, которым я никогда не была (впрочем, в мамином платяном шкафу я себя вела иначе), и навожу порядок. Если бы те, кто меня осуждает, рассматривали мой гардероб как медпункт, а мои шмотки как компрессы, они проявили бы милосердие.
Прочие люди – по случаю дождя либо солнечной погоды – читают Франсуазу Саган или Филиппа Соллерса; я читаю этикетки на своих шмотках.
Для меня черное – это цвет, который обращается к себе; иногда я одеваюсь в черное от шляпы до ботинок. Черный – это ночь, состояние духа, фатальность, простота: черный как смоль, что носили вдовы, черный как чернила, поплывшие слезой, черный как пачкающаяся вакса, как трудно добытый уголь, в черном совсем нет легкости. Черный – цвет дней, когда у меня не было вдохновения, чтобы одеться; черный – это кутеж, оргия цвета, радуги, ячменного сахара и прочих леденцовых радостей, веселящих сердце.
Противоположность ему – красный. Красный есть дьявол, Красная Шапочка, Валентино, красные маки, кровь, губы, рубин, гнев или стыд. Фрукты и вино, которое я люблю.
