Однажды ночью я сидел в баре и слишком громко разглагольствовал о человеке, которого ненавидел. Ко мне подсел мужчина с бородой.
— Почему бы вам не убить его? – спросил он дружелюбно.
— Я думал об этом, — ответил я. – Почему бы и нет?
— Давайте я помогу вам рассудить здраво, — предложил он. У него был глубокий голос и большой нос. Он был одет в черный мохеровый костюм, на шее висел тонкий галстук. Его красный рот был грязнен. — Вы смотрите на ситуацию сквозь призму вашей ненависти, — продолжил он. – Вам нужно хладнокровие, услуги мудрого специалиста, который может спланировать дело и защитить вас от неожиданной поездки к электрическому стулу.
— Где я найду такого человека?
— Вы его уже нашли.
— Вы сумасшедший.
— Именно. Я всю жизнь провел в психиатрических клиниках. Этот факт делает мои услуги особенно привлекательными. Если я вдруг начну давать против вас показания, вашему адвокату не составит труда доказать, что я известный псих и, кроме того, уголовник.
— А что вы натворили?
— Ничего особенного, я работал врачом без лицензии.
— Без убийств?
— Без, но это не значит, что я не убивал. На самом деле я убил едва ли не каждого, кто обвинял меня в медицинской практике без лицензии, — он посмотрел в потолок, явно что-то подсчитывая. – Двадцать два — двадцать три человека, может, больше. Я убивал их в течение многих лет. Я же не читаю газет каждый день.
— Вы вычеркивали их, когда убивали, и, вставая на следующее утро, опять смотрели в список?
— Нет, нет, нет, нет, нет, — возразил он. – Многих из них я убил, когда уютно сидел в тюрьме. Я использовал технику кошка-через-стену, ее я рекомендую и вам.
— Это какой-то новый способ?
— Я был бы рад так думать, — он покачал головой. – Но это настолько элементарно, что я не могу поверить, что никто до него еще не додумался. К тому же, убийство довольно старая традиция.
— Вы используете кошку?
— Только как сравнение. Смотрите, вот вполне резонный вопрос: если человек, по тем или иным причинам, бросает кошку через стену и кошка падает на человека, выцарапав ему глаза, виноват ли тот, кто бросил кошку?
— Естественно.
— Хорошо. Теперь: если кошка приземлится просто на землю, но в течение десяти минут кого-нибудь исцарапает, виноват ли тот, кто ее бросил?
— Нет.
— Вот в этом и состоит высокое искусство техники кошка-через-стену для безопасного убийства.
— Бомба замедленного действия?
— Нет, нет, нет, — возразил он, жалея мое бледное воображение.
— Медленный яд? Инфекция? — продолжил я.
— Нет, а вашу следующую, и последнюю, догадку я уже знаю – нанять киллера в другом городе, — он откинулся на спинку и предположил, довольный собой. — Может, и вправду я это изобрел?
— Я сдаюсь.
— Прежде чем объяснить все, вы должны позволить моей жене сфотографировать вас, — он указал на меня своей жене. Это была тощая женщина с тонкими губами, крашеными волосами и плохими зубами. Она сидела в кабинке с нетронутым пивом. Она, несомненно, была сумасшедшей и смотрела на нас мучительным взглядом шизофреника. У нее был «Роллифлекс» со вспышкой.
По сигналу своего мужа она подошла и приготовилась фотографировать меня.
— Сейчас вылетит птичка, — сказала она.
— Я не хочу, чтоб меня фотографировали, — запротестовал я.
— Скажи сыыыр, — попросила она, и щелкнула вспышка.
Когда мои глаза опять привыкли к темноте бара, я увидел, что эта женщина убегает из бара.
— Что за черт?! — возмутился я.
— Успокойтесь. Сядьте. Вас всего лишь сфотографировали.
— Что она собирается делать со снимком?
— Напечатать его.
— А потом?
— Вставить в наш фотоальбом, в нашу сокровищницу золотых воспоминаний.
— Это шантаж?
— Неужели она сфотографировала вас за каким-то порицаемым делом?
— Мне нужна эта фотография.
— Вы суеверны?
— Суеверен?
— Некоторые люди верят, что, когда их сфотографировали, в камере остался кусочек их души.
— Я хочу знать, что происходит.
— Садитесь, и я расскажу вам.
— Постарайтесь поподробнее и побыстрее.
— Все будет и подробно, и быстро, мой друг. Меня зовут Феликс Корадубайн. Это имя вам говорит о чем-нибудь?
— Нет.
— Я был психиатром в этом городе семь лет. Занимался групповой терапией. Я работал в круглом зале с зеркалами и лепниной, в замке, на автостоянке и в раскрашенном похоронном зале.
— Теперь припоминаю.
— Отлично. Я не хочу, чтоб вы думали, что я лжец.
— Вас посадили за шарлатанство.
— Именно.
— Вы даже не закончили среднюю школу.
— Не забывайте, Фрейд был самоучкой. И он сказал, что блестящая интуиция настолько же важна, насколько и медицинская школа.
Он рассмеялся.
— Когда меня арестовали, молодой репортер, который закончил среднюю школу вольно или невольно, — может, он даже колледж закончил, — попросил меня рассказать о паранойе. Представляете? Я имел дело с душевнобольными и около того со всего города семь лет. А этот маленький наглец, который, может, прошел только первый курс психологии захолустного университета, думает, что может поставить меня в тупик таким вопросом.
— Что такое паранойя?
— Я искренне надеюсь, что такой вежливый вопрос задает невежа в поисках истины.
— Именно так.
Все было наоборот.
— Хорошо, ваше любопытство надо сразу удовлетворить.
— Именно так.
