Нью-Лондон, Коннектикут
6 сентября 1813 года
Капитан Брюс Макгрегор подал сигнал матросам на палубе соблюдать тишину. Одно неосторожное слово или скрип балки – и их обнаружат. Хотя британцы регулярно патрулировал и побережье, он не рассчитывал на встречу с двумя британскими фрегатами столь близко от берега. Только быстрая корректировка курса позволила им избежать обнаружения.
Теперь тихо. Время, казалось, застыло, пока «Ангельская леди» проплывала мимо вражеских кораблей в густом, непроницаемом тумане. Поисчерпав боеприпасы, судно Макгрегора не выдержало бы еще одной стычки. Его люди устали, и на борту было полно пленных, которых он собирался доставить в форт Трамбл. Только бы удача не отвернулась от них…
Брюс вглядывался в клубящуюся белую мглу, пытаясь разглядеть оставшийся отрезок пути. Еще четыре сотни ярдов, и они минуют отмели и скалы, находившиеся к востоку от реки. К счастью, он знает эти воды как свои пять пальцев. Смотритель маяка погасил огонь, чтобы сбить с толку британские военные корабли, скрывающиеся в тумане.
Как только «Ангельская леди» вошла в устье реки, Макгрегор прильнул к перилам, напряженно выискивая в портовой зоне Нью-Лондона знакомые ориентиры.
– Травить шкоты! – подал он сигнал помощнику снизить скорость.
«Ангельская леди» пересекла акваторию порта и пристала к пирсу за фортом Трамбл. Из темноты трюма на палубу вывели тридцать семь пленных. Как только последний из длинной череды британских моряков проследовал в форт за полковником Ратбаном, возглавлявшим отряд добровольцев, Брюс вернулся на судно и отдал приказ отчаливать. Когда швартовы отдали и убрали трап, судно легко двинулось вверх по реке к причалу Старого Пэдди, подгоняемое вперед ветром, надувшим основные паруса.
Пока команда швартовала судно, Брюс сбежал вниз по трапу, чтобы поздороваться со стоявшим на пристани владельцем склада Робертом Харрисом, его хорошим другом. Споря о цене, Харрис мог вымотать все нервы, зато на него можно было положиться.
Посмеиваясь в предвкушении горячего спора, Брюс сунул под нос приятелю опись груза:
– Вот, Робби, взгляни! Первосортный чай, пряности, краски, кофе…
– Да, Брюс, неплохой улов. – Харрис поставил на документах подпись, означавшую, что товар принят. – Тебя разгрузят завтра первым.
Брюс похлопал приятеля по плечу:
– Позволь, Робби, угостить тебя завтраком.
Они пересекли дорогу и направились к таверне «У старого Пэдди». Сделав заказ, Харрис снова помрачнел.
– Робби, что происходит? Ты никогда не соглашался с такой легкостью на мои условия! Выкладывай, Робби! Как поживают твоя женушка и детки? – Брюс справился с сильным шотландским акцентом.
– С семьей все в порядке. А мой корабль, находившийся в совместной собственности с капитаном Мастерсом, пошел ко дну во время шторма у Каролинских островов.
Харрис пристально посмотрел на своего молодого друга. Сильный, бронзовый от солнца, высокий и мускулистый, Брюс Макгрегор сочетал в себе могучее телосложение отца-шотландца и оливковую кожу и карие глаза матери-португалки. Его черные волосы, более характерные для южных европейцев, чем кельтов, на висках уже слегка побелели, хотя ему не исполнилось еще и двадцати девяти. Под два метра ростом, он обладал всеми качествами прирожденного лидера.
Матросы знали его как требовательного, но справедливого капитана. Жизнь на море была суровой и не прощала ошибок. Брюс редко совершал их. Его команда доверяла ему безоговорочно, ибо выдержала с ним многочисленные стычки с британскими торговыми и военными кораблями.
Если кто и мог понять его затруднительное положение, подумал Робби Харрис, так это Брюс.
– У меня разбито сердце, Брюс, – сказал он. – Все погибли, вдобавок «Серебряный дельфин» не был застрахован.
Брюс оторвал взгляд от своей миски с кашей.
– Бог мой, старина! Как же ты так оплошал?
Робби Харрис поскреб щетинистый подбородок. Он рассчитывал сэкономить, но не признался в этом.
– Проглядел, – солгал он.
– Сколько ты потерял?
– Двадцать три тысячи.
Брюс присвистнул:
– Кругленькая сумма. А сколько потерял Мастерс?
– Все. Но там, где он сейчас, о долгах не плачут. А вот его вдове придется наскрести почти тридцать одну тысячу, чтобы оплатить мужнины долги.
– Круто. – Брюс, занявшись едой, слушал рассеянно. – Я считал Мастерса богатым человеком. Как же она восприняла новость? – осведомился он, расправляясь с картошкой. – Вдова, я имею в виду.
Робби почесал за ухом.
– Я ей пока не сказал.
– Это бессердечно, приятель!
– Я ей все объясню. Может, даже сегодня. У меня сейчас полно неотложных дел.
– Дел? Когда партнер лежит на дне морском? – Брюс отодвинул от себя пустую тарелку и, опершись на локти, подался вперед: – Черт побери, приятель! Ты должен сказать женщине немедленно!
Харрис замер в напряжении, зная, что Брюс еще скорбит по поводу смерти своей жены. Почти два года прошло с тех пор, когда в декабрьскую ветреную ночь, вернувшись после короткого вояжа по заливу, Брюс обнаружил, что его дом на Монтауке сгорел дотла. Вместе с домом сгорели жена и две дочери.
– Я полагал, ты лучше других знаешь, как трудно сообщать такие новости, – проворчал он.
