Я знаю, что скоро меня не станет. Но не это страшит меня. Дважды не умирают. А я уже давно мертва. Целых пять месяцев и двенадцать дней. Так как может бояться смерти труп? А то что я труп лично у меня не вызывает сомнений. И даже та крохотная жизнь, что все это время развивалась и росла во мне, не смогла этого изменить. Может кто-то подумает - что я плохая мать, ведь даже скорое появления ребенка не смогло изменить моего пессимизма и вернуть желание жить дальше. Вполне возможно, что этот кто-то будет и прав. Но что толку размышлять об этом если... Если меня скоро все рано не станет.
Кап... Кап... Кап...
Очередная капельница подходит к концу.
-Софи я схожу за медсестрой.
Даже не посмотрев в сторону, еле киваю соседке по палате.
Что изменится, когда придет медсестра? Ничего... просто поставит другую. Вот и все. Только легче мне от этого не станет. Я-то знаю, от чего умираю, и ни какой врач на этой земле мне не поможет.
И все же, не все во мне еще умерло... Ведь вопреки всему, где-то глубоко во мне еще осталось желание подержать малыша на руках, прижать к себе его маленькое тельце, просто я стараюсь об этом не думать, так как понимаю что мне это не дано.
Главное, ОН будет жить. А остальное уже не важно.
Кто-то вошел в палату, но у меня, нет сил, повернутся и посмотреть.
Да и зачем мне видеть очередную медсестру, я и так знаю, что сегодня дежурит Лида. Пожилая, добрая чуть полноватая женщина пахнущая лекарствами.
-София! - мамин голос. Мамина рука, схватившая мою холодную и безвольную руку. Глаза все же придется открыть. Медленно открываю веки. Такая слабость, что даже поприветствовать ее толком не могу.
Мам только что вернулась из-за границы. По телефону я старалась бодриться, скрывая, насколько плохи дела, объясняя свое присутствие в больнице обычным обследованием. Но эта неделя доконала меня, почувствовав неладное, мама бросив все дела прилетела домой. Представляю, что она видит на больничной койке. Худенькую девушку с зеленым цветом лица, с длинными светлыми волосы, разметавшимися в беспорядке по подушке, и выделяющимися на изможденном лице большими блекло голубыми глазами..
-Боже доченька.
Похоже, у нее сейчас начнется истерика.
-Мама не надо. Все будет хорошо! - пытаюсь подбодрить ее. Но она мне уже не верит, она не слышит меня. Ее глаза с ужасом осматривают мое тело, останавливаются на моем животе.
С каждым днем мне все хуже, и это самым непосредственным образом связанно с моей беременностью. Я знаю, что не смогу выдержать оставшиеся три месяца, но и прервать беременность не дам. Я вижу в глазах мамы отчаянье, но успокоить ее попросту нет сил.
-София мы должны что-то делать. - шепчет она - Можно сделать операцию! Я умоляю тебя! Хочешь даже на колени стану!
-Нет. Еще рано.
-А потом будет поздно! - Ее голос срывается на визг.
-Я успею - но я не верила себе, она тоже не верила мне.
-Все, так дальше продолжаться не может. Я пошла, говорить с врачом. - не в силах остановить ее я устало закрываю глаза.
-Я не могу потерять тебя!
Глупая она уже давно меня потеряла. Неужели она хочет потерять еще и внука? Она ушла. Ко мне подошла молчаливая медсестра и тихо сменила капельницу.
-Соглашайтесь! Вы не протянете до конца недели. - Послышался ее тихий голос.
-Вы такая молодая красивая! Вам жить и жить! А ребеночек..., даст бог будет жить.
Я сморгнула слезу.
Мой ребенок. Вот что главное для меня сейчас. Вот что дает силы держаться. Если не будет его, какой смысл мне жить дальше? Трупы не живут, трупы существуют. А то, что сейчас решается вопрос или он или я, тоже знаю. Боже пусть будет он. Пусть не я. Пусть я никогда не подержу его на руках, но зато я буду точно знать, что он есть.
Он никогда не узнает, как был нужен мне, как помог в трудную минуту не распрощаться с жизнью. И в тоже время сам выпил эту жизнь почти до дна.
Врачи пожимают плечами и жалостливо смотрят на меня. Я знаю, они сделали все, что было в их силах и даже больше.
Уже не раз меня пытались убедить прервать беременность, я вижу, что мое упорство раздражает их, но неужели они не понимают, что я с радостью отдаю свою жизнь этому маленькому непоседе.
Только мой малыш поддерживал во мне желание жить. Только ради него я жила, а теперь умирю. Пусть он живет во мне, а я буду жить в нем. Я не знаю какие черты, он возьмет от меня, но надеюсь, что это будут не глаза. Пусть его глаза будут похожи на аметист.
Эти глаза обрамленные черными и густыми ресницами в свое время дико пугали, а потом заставляли дрожать от желания. Я тонула в их глубине, не замечая, что погибаю. Пусть у нее или у него будут такие глаза. А вот волосы... Очень хочется, чтоб были моими. Я люблю свои волосы, потому что их любил он.
