Семья Тибо. Том 3

Семья Тибо. Том 3

Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX - начало XX века). На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении жизнь как творчество и человека как творца.

Жанр: Историческая проза
Серия: Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо №3
Всего страниц: 254
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Семья Тибо. Том 3 читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

ЛЕТО 1914 ГОДА

Перевод Н.Рыковой (гл. XL-LIV), Д.Лившиц (гл. LV-LXXXV)

XL. Воскресенье 26 июля. - Воскресный прием у Антуана; доктор Филип; дипломат Рюмель 

В большой гостиной Антуана собралось уже человек шесть.

Войдя, Жак стал искать брата глазами. К нему подошел Манюэль Руа: Антуан сейчас вернется - он у себя в кабинете с доктором Филипом.

Жак пожал руку Штудлеру, Рене Жуслену и доктору Теривье, бородатому и веселому человечку, которого он в свое время встречал у постели больного г-на Тибо.

Какой-то человек высокого роста, еще молодой, с энергичными чертами лица, напоминавшими юного Бонапарта, громко разглагольствовал, стоя перед камином.

- Ну да, - говорил он, - все правительства заявляют с одинаковой твердостью и одинаковой видимостью искренности, что не хотят войны. Почему бы им этого не доказать, проявляя меньше непримиримости? Они только и говорят что о национальной чести, престиже, незыблемых правах, законных чаяниях... Все они как будто хотят сказать: "Да, я желаю мира, но мира, для меня выгодного". И это никого не возмущает! Столько людей походят на свои правительства: прежде всего заботятся о том, чтобы устроить выгодное дельце!.. А это все усложняет: ведь для всех выгоды быть не может; сохранить мир можно лишь при условии взаимных уступок...

- Кто это? - спросил Жак у Руа.

- Финацци, окулист... Корсиканец... Хотите, я вас познакомлю?

- Нет, нет... - поспешно ответил Жак.

Руа улыбнулся и, отведя Жака в сторону, любезно уселся подле него.

Он знал Швейцарию и, в частности, Женеву, так как несколько лет подряд в летние месяцы принимал там участие в гонках парусных судов. Жак на вопрос, чем он занимается, заговорил о своей личной работе - о журналистике. Он решил проявлять сдержанность и в этой среде не афишировать без надобности своих убеждений. Поэтому он торопился перевести разговор на войну: после того, что он слышал в прошлый раз, его заинтересовали воззрения молодого врача.

- Я, - сказал Руа, расчесывая кончиками ногтей свои тонкие черные усики, - думаю о войне, с осени тысяча девятьсот пятого года! А ведь тогда мне было всего шестнадцать лет: я только что сдал первый экзамен на степень бакалавра, кончал лицей Станислава... Несмотря на это, я очень хорошо понял в ту осень, что нашему поколению придется иметь дело с германской угрозой. И многие из моих товарищей почувствовали то же самое. Мы не хотим войны; но с того времени мы готовимся к ней, как к чему-то естественному, неизбежному.

Жак поднял брови:

- Естественному?

- Ну да: надо же свести счеты. Рано или поздно придется на это решиться, если мы хотим, чтобы Франция продолжала существовать!

Жак с неудовольствием заметил, что Штудлер быстро обернулся и направился к ним. Он предпочел бы с глазу на глаз продолжать свое маленькое интервью. По отношению к Руа он испытывал некоторую враждебность, но никакой антипатии.

- Если мы хотим, чтобы Франция продолжала существовать? - повторил Штудлер недружелюбным тоном. - Вот уж что меня ужасно злит, - заметил он, обращаясь на этот раз к Жаку, - так это мания националистов присваивать себе монопольное право на патриотизм! Вечно они стараются прикрыть свои воинственные поползновения маской патриотических чувств. Как будто влечение к войне - это в конечном счете некое удостоверение в любви к отечеству!

- Я просто восхищаюсь вами, Халиф, - с иронией заметил Руа. - Люди моего поколения не так трусливы, как вы: они более щекотливы. Нам в конце концов надоело терпеть немецкие провокации.

- Но ведь пока что речь идет только об австрийских провокациях... и к тому же направленных не против нас! - заметил Жак.

- Так что же? Вы, значит, согласились бы, в ожидании, пока придет наша очередь, наблюдать в качестве зрителя, как Сербия становится жертвой германизма?

Жак ничего не ответил.

Штудлер саркастически усмехнулся:

- Защита слабых?.. А когда англичане цинично наложили руку на южноафриканские золотые прииски, почему Франция не бросилась на помощь бурам, маленькому народу, еще более слабому и вызывающему еще большее сочувствие, чем сербы? А почему теперь мы не стремимся помочь бедной Ирландии?.. Вы полагаете, что честь совершения такого благородного жеста стоит риска столкнуть между собой все европейские армии?

Руа ограничился улыбкой. Он непринужденно обернулся к Жаку:

- Халиф принадлежит к тем славным людям, которые из-за преувеличенной чувствительности воображают о войне всякие глупости... и совершенно не считаются с тем, что она представляет собою в действительности.

- В действительности? - резко перебил Штудлер. - Что же именно?

- Да очень многое... Во-первых, закон природы, глубоко сидящий в человеке инстинкт, который нельзя выкорчевать, не искалечив самым унизительным образом человеческую натуру. Здоровый человек должен жить своей силой - таков его закон... Во-вторых, возможность для человека развивать в себе целый ряд качеств, очень редких, прекрасных... и очень укрепляющих душу!..

- Каких же? - спросил Жак, стараясь сохранять чисто вопросительную интонацию.

- Ну, - сказал Руа, вскинув свою маленькую круглую голову, - как раз те, которые я больше всего ценю: мужественную энергию, любовь к риску, сознание долга и даже больше - самопожертвование, когда ваша частная воля отдается на служение некоему коллективному действию, широкому, героическому... Вы не считаете разве, что человека молодого и сильного духом должно непреодолимо влечь к героизму?


Еще от автора Роже Мартен дю Гар
Жан Баруа

Роман Роже Мартена дю Гара "Жан Баруа" вышел в свет в 1913 году. Автор повествует о трагической судьбе юноши-естествоиспытателя, который получил строгое религиозное воспитание. Герой переживает мучительные сомнения, пытаясь примирить веру в бога с данными науки.


Семья Тибо. Том 2

Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX - начало XX века). На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении жизнь как творчество и человека как творца.


Старая Франция

Классик французской литературы Роже Мартен дю Гар (1881–1958) известен в нашей стране многотомным романом «Семья Тибо», за который ему в 1937 году была присуждена Нобелевская премия по литературе. Однако перу Мартена дю Гара принадлежит еще ряд выдающихся литературных произведений, в том числе повесть «Старая Франция», в которой за сонным, на первый взгляд, течением жизни кипят нешуточные страсти. Повесть насыщена колоритными персонажами, которых неудержимо затягивает круговорот событий.


Семья Тибо. Том 1

Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX - начало XX века). На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении жизнь как творчество и человека как творца.


Рекомендуем почитать
Посредник

Леонид Нузброх родился в Молдавии (г. Кагул) в 1949 году. Пишет с 1963 года. В 1995 году в Кишинёве вышел в свет сборник его прозы и стихов «У памяти в долгу». Репатриировался в 1998 году. Живет в Ашдоде. Имеет более пятидесяти публикаций в израильских литературных альманахах, журналах, газетах. Готовится к изданию роман «Долгая дорога домой» – первая книга дилогии «Еврейские хроники».Проза Леонида Нузброха написана ясным и точным языком. В его героях мы узнаем себя и с первых же строчек проникаемся к ним сочувствием и состраданием.


Хорошая жизнь

Нужно быть не смелой – отчаянно смелой, нужно быть почти прозрачной, потому что это книги, где все насквозь, навылет через кость, через нерв, через боль. Так могут писать только женщины. Новая женская проза. О старом. О вечном. Но еще никогда не написанная так пронзительно.«Хорошая жизнь» была написана Олари в то время, когда каждая очередная глава и каждый последующий день могли стать для нее последними. Почти ежедневно главы появлялись в живом журнале и сразу же расходились на цитаты.Возможность публикации этой книги издательство оценивало больше года, и не только из-за тем, затронутых в ней.


Мятежная красавица

«Нет, нет и еще раз нет!» – таков был ответ лорда Маркуса Нортропа на самые выгодные брачные предложения. И вправду, ЗАЧЕМ вступать в брак самому знаменитому повесе лондонского света?Но... теперь Маркус ВЫНУЖДЕН жениться – причем на первой подвернувшейся невесте! А Куинн Певерилл словно бы СОЗДАНА для роли идеальной жены!Однако своенравная девушка раз и навсегда поклялась открыть дверь своей спальни только тому, кто ПОЛЮБИТ ЕЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ – и завладеет не только ее телом, но и душой...


Каприз судьбы

Тесса Ситон, дочь разорившегося баронета, воспитанная суровым дедом, обладала удивительным талантом – она могла нежными словами и легкими прикосновениями укрощать самых непокорных лошадей.Однако на этот раз ей, мечтающей о свободе и независимости, придется укротить дикого жеребца – смелого, отчаянного, безудержного сэра Энтони Нортропа, мужчину, который сам привык укрощать женщин, как породистых кобылиц…Гордость столкнулась с гордостью. Воля – с волей…На свободу вырвал ась страсть – безумная, как табун диких лошадей…


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Молитва за отца Прохора

Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.