Лос-Анджелес, 2006
Тихая улица, залитая золотистым светом солнца, тонула в жаре июльского полдня. Это был район роскошных старинных особняков, обитатели которых были богатейшими людьми не только города, но и штата. Движение транспорта здесь было не таким оживленным, но если автомобили и появлялись на проезжей части, то, как правило, сплошь дорогие иномарки или "Лимузины". Иногда здесь можно было встретить такси. Эти автомобили, будто подчиняясь какому-то неписанному кодексу спокойной, размеренной жизни обитателей подобных улиц, тоже всегда ехали не спеша. Вот и в этот день, 27 июля 2006 года, по Грин-стрит скользило желтое такси. Его пассажир сидел на заднем сиденье, чтобы не занимать себя разговором с водителем, и смотрел на хорошо знакомую улицу. Автомобиль въехал в широко распахнутые ворота старинного особняка, выстроенного в георгианском стиле. Со стороны казалось, что в этот дом мог войти любой посетитель, но это было далеко не так. И даже человека, которого привезло такси, впустили только после того, как он поговорил с охраной по специальному устройству связи и подтвердил свою личность. Минутная пауза, и из машины вышел высокий статный парень двадцати двух лет в форме курсанта летной академии. Он сам достал свою дорожную сумку из багажника и дал знак водителю, чтобы он мог ехать дальше. Потом легко взбежал по парадной лестнице и позвонил в дверь. Ему открыл дворецкий.
— Привет, Майкл! — Радостно поздоровался молодой человек, приложив ладонь к козырьку фуражки. — Как поживаешь?
— Здравствуйте, мистер Чарли! — Приветствовал его Майкл. — Как хорошо, что вы вернулись домой!
— Пока только на каникулы, — проговорил парень. — Еще год остался.
Он прошел в гостиную, небрежно бросил фуражку на близ стоящее кресло, поставил сумку на пол. Услышав легкий перестук каблучков на галерее второго этажа, Чарльз запрокинул голову вверх и увидел, как его мать, Жаклин Уайтхорн, торопливо идет к нему. Лицо ее сияло улыбкой.
— Привет, мам! — Он махнул ей рукой.
— Чарли! — Она сбежала вниз по лестнице, а парень, подхватил ее в объятия и закружил в воздухе, как маленькую девочку.
— Да ты что! — Шутливо возмутилась она. — Сейчас же отпусти меня!
Почувствовав пол под ногами, Жаклин крепко обняла сына и расцеловала его.
— Ты у меня стал совсем взрослым мужчиной! Просто красавец! А вот я старею…
— Перестань, мам! — Отмахнулся он. — Ты говоришь мне об этом каждый год. И, между прочим, нисколько ты не стареешь. Не говори ерунды!
— Ладно, не буду, — согласилась Жаклин. А потом спросила: — Почему ты не позвонил? Я прислала бы за тобой машину с водителем. В конце концов, у тебя есть личный автомобиль. Но, по-моему, он только пылится на стоянке возле академии.
— Ох, мам! — Вздохнул парень, падая в кресло. — Мне надоело быть папочкиным сынком. В академии на меня и так косо смотрят из-за того, что я — сын Дэна Уайтхорна. А я этого терпеть не могу.
— Ты говоришь совсем, как твой отец, — заулыбалась Жаклин.
— Тогда пора бы перестать изводить меня уроками светского этикета, — упрямо добавил Чарльз Роберт. — Ты же знаешь, я сыт этим по горло… А где отец?
— Как обычно, пропадает в офисе, — вздохнула Жаклин. — Правда, ближе к ленчу он собирался еще заехать на кладбище. Сегодня ведь годовщина смерти твоего деда.
— О, черт! — Выругался Уайтхорн — младший. — А я совсем об этом позабыл. — Он мельком взглянул на свои дорогие наручные часы — творение семейной корпорации и подарок отца за успешную сдачу экзаменов в сессии. Половина первого дня. — Отец как раз должен быть на кладбище. Может, я еще успею застать его там?
Он рванулся было с места, но мать мягко и настойчиво остановила его.
— Я думаю, что тебе лучше съездить туда одному попозже. Дэн всегда любит побыть там один.
— Да, наверное…
— А сейчас лучше сходи переоденься. Я распоряжусь, чтобы нам с тобой подали ленч.
— Это будет весьма кстати, — согласился Чарли. — Я с удовольствием чего-нибудь съел бы. Но с еще большим удовольствием я, пожалуй, приму душ.
И он стремительно взбежал вверх по лестнице, крикнув на ходу матери:
— Я спущусь через полчаса!
Его форменная фуражка и дорожная сумка остались лежать там же, где лежали. Жаклин даже не успела сказать об этом сыну — его уже и след простыл. Она лишь усмехнулась, пожала плечами и отправилась на кухню — распоряжаться насчет ленча.
Джефферсон Уайтхорн, ювелирный магнат, известный не только всей Америке, но и за ее пределами, умер в 2001 году. На его пышные торжественные похороны собрался весь клан Уайтхорн, друзья, мэр и губернатор, его коллеги по бизнесу и даже его враги. С ним прощались все, кто любил и кто ненавидел его. Он был истинным властелином своей империи. И не важно было, что чувствовали к нему люди; в любом случае все они его уважали. Кому-то это уважение давалось через любовь, кому-то через страх или ненависть. Но никто не забыл его. Ежегодно в день годовщины его смерти в церкви Святого Варфоломея служили поминальную панихиду. Здесь уже присутствовали только близкие друзья и родственники. Такая же состоится и сегодня вечером, а потом — ужин в особняке на Грин-стрит, сопровождаемый приличествующими случаю разговорами и поведением.
