Грязный, маленький, худой рыжий кот стоял посередине сада. Животное будто замерло от страха и в то же время надеялось на любовь и внимание. Кот, готовый бежать от камня, брошенного в его сторону, или окрика, умолял глазами: «Я прошу о помощи!». Если б коты умели разговаривать, то из кошачьей груди мог раздаться вопль.
При взгляде на кота можно было сразу понять, что животное дошло до предела: шерстка тусклая и бледная, с меха спала вся рыжина, хотя усы и рот сохраняли белизну, теперь они были темно-серыми от пыли; воротник, уже не пышный, местами повылезал и свалялся, хвост остался пушистым, но печально повис, будто кот не мог его поднять.
Животное было голодным, даже изголодавшимся, и с надеждой глядело на остатки кошачьей еды, которые отъевшиеся кошки Гейнор не доели, а может быть, просто с презрением отвергли. Остатки женщина принесла в сад и отправила под скамейку – для ежей.
Какое-то время кот робко переминался с лапы на лапу, пристально глядя на миску. Потом, собрав всю решительность, осторожно прошел вперед, осматриваясь вокруг, ткнулся в миску и сразу поглотил все ее содержимое. Затем, даже не умывшись, он быстро скрылся в ветвях кустарника.
– Сегодня он жутко голодный, – произнесла Гейнор, наблюдавшая из теплицы и старавшаяся остаться незамеченной.
– Кот опять вернулся, – сказала Гейнор маме, входя с ней на следующий день в теплицу. Рыжий бродяга бегал по саду. Сегодня он пробрался поближе. – Принесу тебе еды, – улыбнулась женщина.
Гейнор удалилась в дом и вскоре принесла миску со свежим кормом для кошек и поставила ее на дорожку недалеко от дома. Когда она выходила, рыжий кот опять очутился в кустах, но стоило ей отойти, как он кинулся к миске и начал с жадностью есть. Чувствовалось, кот немного осмелел, так как после еды он тщательно вылизал всю миску. Удостоверившись, что миска пуста, он вновь кинулся в кусты, но убегать не стал. Кот присел и начал тщательно облизываться, чтобы на мордочке не осталось ни крошки еды.
Рыжий бродяга уже приходил в этот сад. Мама Гейнор видела его и раньше – кот не раз скользил вдоль стены и таился в кустах. Наверное, так он пытался уберечься от холодного ноябрьского дождя. А может быть, всего лишь ждал ночи, когда в доме задвинут ставни и его жители мирно уснут. В этом случае можно пробраться ближе к миске для ежей – вдруг там оставили еще что-то.
Гейнор ценила котов, и все окрестные кошки это понимали. Даже когда она отправлялась в отпуск, к ее порогу, где бы она ни оказалась, прибегали кошки. Наверное, на пороге, деревьях или соседних кустах возникал какой-то таинственный знак – царапины от когтей или отпечаток лапы, – по которому все кошки знали: «Здесь простая добыча».
Давно странники, нищие и путешественники оставляли такие метки камнем или ножом на дверях или калитках домов, где к ним были добры. Этот секретный знак не видели прохожие, но те, кто считал чашку чая или небольшую милостыню благодатью, отлично понимали его значение.
Видимо, кошки, жившие поблизости от дома Гейнор, поступали также. Поэтому-то бродячий рыжий кот, так резко нуждавшийся в пище, заглянул именно в сад в прибранном частном поселке в Котсволдсе. Кот понял – или понадеялся – что тут его выручат.
– Напротив моего дома есть фермы, – говорит Гейнор. – И их кошки ко мне тоже иногда прибегают.
В доме женщины очень много котов. Бело-рыжему и крупному Перси уже восемнадцать лет. Этот кот – настоящий ветеран. Под его контролем в доме живут две кошки помоложе – угольно-черная Инди и полосатая Лили. Гейнор нашла Лили и Инди на улице, поэтому животные даже сейчас с крайней опаской относятся к незнакомым людям. Перси же, царственно развалившись, добродушно встречает новые лица.
– Все соседи знали Перси, – делится воспоминаниями Гейнор. – Кот традиционно сидел на дорожке, грелся на солнце и приветствовал проходящих мимо детишек.
Излюбленное место Перси – подоконник, откуда он замечательно обозревал всех прохожих – и кошек, и людей.
Только три кошки обитали у Гейнор в доме, но были еще и заходившие в гости. Любая кошка, проходившая мимо, считала долгом к ней зайти – а вдруг перепадет что-то поесть. Двери жилища Гейнор постоянно были открыты, как и у выдающегося писателя Томаса Харди. Как-то раз у Харди спросили, что за кошки сгрудились около его стола, и получили ответ: «Моих здесь всего несколько, а другие просто часто приходят к чаю. Мы их не зазываем, но они в курсе, что чай разливают конкретно в это время».
К Гейнор регулярно заходили две пушистые кошки. Смотрелись они весьма ухоженными, надолго не оставались, любили поиграть в саду и перекусить из миски для ежей. Другим гостем был Сэм, местный кот, всегда навещавший Гейнор, когда его хозяева были в отъезде. Практически каждое утро он забирался в дом и ложился спать на диване – надо было где-то погреться, так как, отправляясь на работу, его хозяева вырубали отопление. Сэм также всегда очень радовался и небольшому перекусу.
