Владимир Николаевич НИКОЛАЕВ
РОЗЫ ДЛЯ ПОЛЮСА
Выйдя на летное поле, Антохин внезапно остановился и похлопал себя по карманам - не забыто ли что? Он почти никогда ничего не забывал, но привычке проверять себя по пути к трапу не изменял. В небе у летчика должна оставаться одна забота: вести машину. Это никогда не было и не может стать легким или тем более безответственным делом.
Как всякий приучивший себя к порядку человек, он знал, что и в каких карманах у него лежит. Летное свидетельство, партийный билет, служебное удостоверение - в правом кармане, бумажник с деньгами и фотографиями жены и детей - в левом.
Проведя ладонями по карманам, Антохин с удовлетворением отметил: все на месте. Но и после этого он постоял минуту, мысленно перебирая все, что непременно должно быть при нем в воздухе и что со спокойной душой можно оставить на земле. Вроде ничего такого, без чего нельзя обойтись в полете и что не могло бы подождать его возвращения, не припомнилось. Стало быть, можно лететь.
Антохин поднял голову, окидывая прощальным взглядом летное поле. Привычная картина открылась ему: на переднем плане несколько лайнеров, готовых к полету или только что закончивших рейс; чья-то машина неспешно выруливала на взлетную полосу; с озабоченным видом расхаживала аэродромная прислуга; из только что прилетевшего и подрулившего поближе к зданию аэровокзала самолета вытягивалась цепочка чуть утомленных полетом людей.
Все это настолько обычно, что и глядеть-то, в сущности, не на что. И Антохин направился вправо по летному полю, где стояли самолеты отряда полярной авиации и где была его машина - ничем не примечательный Ил-14, давным-давно снятый с пассажирских линий. Тут его взгляд ухватил яркое розовое пятно, внезапно вспыхнувшее в том месте, где появилась цепочка людей, покидавших только что прилетевший с юга лайнер. Пятно это привлекало к себе взгляд силой и нежностью тона. А в тонах Антохин разбирался, он даже в Арктику прихватывал этюдник с красками.
В первый момент Антохин не понял, что за пятно привлекло его внимание. И лишь приглядевшись, увидел букет цветов. И тут же мелькнула мысль: "А славно было бы притащить цветы к самому полюсу! Наверняка зимовщиков никто еще не баловал таким подарком". И он решительно повернул к аэровокзалу с твердым намерением, чего бы это ни стоило, доставить цветы на дрейфующую льдину.
Вблизи букет оказался еще лучше, чем виделся на расстоянии. Это были крупные розы, тугие и нежные, они еще сохраняли живую свежесть - видимо, срезаны были перед самым полетом. Но главное, что поразило Антохина, - их редкостная окраска. Розы были ярко-пунцового цвета, чуть смягченного легкой бледностью, что придавало им особую нежность. Нет, Антохин в жизни своей не видывал таких роз. Такие могли лишь присниться, и то не всякому!
Букет был большой и тщательно подобранный. Такой букет непременно надо доставить на дрейфующую льдину! Там, у полюса, где волшебно сверкают льды и много бьющего отовсюду, словно в хрустальном дворце, интенсивного света, букет "зазвучит" с особенной силой. Кают-компания полярников совершенно преобразится.
Розы несла молодая красивая женщина, на лице которой и в осанке не было никаких следов утомления полетом. Она улыбалась открытой счастливой улыбкой, отыскивая сияющим взором кого-то среди встречающих.
Женщина в первый момент не заметила подходившего к ней пилота в голубой аэрофлотской фуражке, в кожаной летной куртке, высокого, плотного, с открытым приметным лицом, которого не портил перечеркнувший левую щеку кривой шрам. Она заметила Антохина, лишь когда услышала восхищенный возглас:
- Какие розы!
Женщина еще счастливее улыбнулась и с готовностью предложила:
- Хотите, подарю одну?
Она начала выдергивать из букета пунцовую розу.
- Мне одной мало.
Женщина гордо вскинула голову и надменно улыбнулась - безумно рассчитывать на большее и даже нескромно, если не нагло. Антохина это не смутило, он твердо проговорил:
- Мне нужен весь букет.
Женщина восприняла это как шутку, удивленным взглядом смерила шутника. Она уже собиралась резко ответить, но, заметив на левой стороне куртки Звезду Героя, сдержалась.
- Вы, я вижу, летчик, так что вам ничего не стоит слетать за розами в Абхазию. И там не каждому дадут такой букет, но вам, пожалуй, не откажут. - Она говорила чуть-чуть язвительно.
- Я заплачу сколько хотите, - настаивал Антохин.
- Не нужно мне никаких денег! - возмущенно воскликнула женщина, вскинула голову и направилась к выходу. Антохин последовал за ней, на ходу объясняя, что он летит на дрейфующую у полюса научную станцию, где живут замечательные парни, тоскующие по родной земле и родному дому, постоянно подвергающиеся опасностям. Он был красноречив и убедителен так, как раньше ему не удавалось это. Женщина оставалась непоколебимой.
Антохин не отступал. Он прошел за барьер, где стояли встречающие. Женщину ожидал мужчина в сером плаще, сразу же заключивший ее в объятия. Антохин подождал и потом уже двоим объяснил свою просьбу. Он говорил с такой настойчивостью, что стало ясно: если не уступить, он, чего доброго, и силой отнимет.
