Каждый вечер повторялось одно и то же. Ложась, он говорил:
— Завтра уж я посплю подольше.
И мадам Мегрэ по-прежнему принимала его слова на веру, словно долгие годы ничему не научили и она не знала, что на подобные фразы не следует обращать внимания. Она тоже могла бы поспать подольше. Ей незачем было рано вставать.
Однако уже на рассвете он услышал, как она осторожно ворочается в постели. Он лежал не шевелясь.
Заставлял себя дышать ровно, глубоко, делая вид, что спит. Это походило на игру. Всякий раз его умиляло, когда она тихонько отодвигалась к краю кровати, замирая после каждого движения, чтобы убедиться, что не разбудила мужа. А он, затаив дыхание, ждал минуты, когда пружины матраса, освободившись от тяжести ее тела, распрямятся с негромким звуком, похожим на вздох.
Она собрала лежавшую на стуле одежду, неслышно повернула ручку в ванной и, наконец очутившись на кухне, позволила себе двигаться без предосторожностей.
Он снова погрузился в дремоту. Ненадолго. Однако успел увидеть неясный и тревожный сон. Что ему снилось, он потом вспомнить не мог, но его не покидало смутное беспокойство.
Сквозь шторы, никогда не закрывавшиеся наглухо, пробивалась бледная, едва различимая полоска света.
Мегрэ помедлил, лежа на спине с открытыми глазами.
Из кухни донесся запах кофе, и, услышав, как открылась и тут же захлопнулась входная дверь, он уже знал, что жена побежала за свежими рогаликами для него.
Утром он ничего не ел, пил только черный кофе.
Зато по воскресеньям и праздникам, как было заведено женой, ему полагалось долго оставаться в постели, а мадам Мегрэ выходила из дому и покупала ему рогалики на углу улицы Амело.
Сегодня он все-таки встал, сунул ноги в шлепанцы, накинул халат и раздвинул шторы. Он знал, что делать этого не следует, что жена огорчится. Чтобы доставить ей удовольствие, он способен был на большую жертву, но валяться в постели, когда это надоедало, было выше его сил.
Снег так и не выпал. Конечно, могло показаться странным, что человек, которому перевалило за пятьдесят, разочарован тем, что в рождественское утро на улицах нет снега, но ведь пожилые люди совсем не такие серьезные, как считает молодежь.
Свинцовое, грязновато-серое небо нависло над крышами домов. На бульваре Ришар-Ленуар ни души; напротив над большими воротами слова на вывеске «Склады Легаль, сын и компания» чернеют как вакса. Непонятно почему, но заглавная буква «С» выглядит как-то грустно.
Мегрэ снова услышал, как жена снует взад и вперед по кухне, на цыпочках проходит в столовую, старается не шуметь, даже не подозревая, что он стоит у окна. Часы на тумбочке у кровати показывали только десять минут девятого.
Накануне вечером они ходили в театр, а после спектакля охотно бы закусили, как все, в ресторане, но оказалось, что столики везде уже заказаны для рождественского ужина, и они отправились к себе. Домой пришли около полуночи, потому им и не пришлось дожидаться, когда можно будет вручить друг другу подарки.
Мегрэ, как всегда, получил трубку, жена — усовершенствованную модель электрической кофеварки, о которой мечтала, и еще — по традиции — дюжину вышитых носовых платков ручной работы…
Он машинально набил новую трубку. На той стороне бульвара почти на всех окнах жалюзи были спущены. Люди только начинали вставать. Лишь кое-где горел свет, конечно, потому, что дети поднялись спозаранку, чтобы побежать к елке и найти приготовленные для них игрушки.
Супруги собирались провести спокойное утро в своей квартире. Мегрэ будет расхаживать в халате, не бреясь, потом пойдет на кухню поболтать с женой, пока готовится завтрак.
Настроение у него было неплохое. Вот только сон, который он никак не мог вспомнить, оставил неприятный осадок.
А может быть, если разобраться, виной тому не сон, а Рождество? Праздник больше для детей, чем для взрослых. Но у них детей нет. В этот день следует быть выдержанным, взвешивать каждое слово, точно так же, как мадам Мегрэ следит за каждым своим движением, когда встает с кровати. Ведь и ее в этот день легче расстроить, чем обычно.
Ладно, не будем об этом думать! Не будем говорить ничего такого, что может вывести ее из равновесия. Не нужно смотреть в окно, особенно сейчас, когда ребятишки начнут показывать друг другу на тротуаре свои новые игрушки.
Ведь дети есть почти во всех домах. Сейчас раздадутся звуки игрушечных труб и барабанов, выстрелы хлопушек. Девочки уже ведут на прогулку кукол.
Как-то раз, несколько лет назад, он, не подумав, сказал:
— Почему бы нам не воспользоваться Рождеством и не совершить небольшое путешествие?
— Но куда? — возразила мадам Мегрэ со свойственным ей здравомыслием.
И правда. К кому поехать? У них нет даже родственников, которых можно навестить, кроме ее сестры, но та живет далеко. Остановиться в отеле в каком-нибудь незнакомом городе или в деревенской гостинице?
Ладно! Настало время пить кофе, а после кофе Мегрэ чувствует себя увереннее. Он никогда не бывает в форме до первой чашки кофе и первой трубки.
И вот, в ту самую минуту, когда он протянул руку к дверной ручке, дверь бесшумно отворилась и вошла мадам Мегрэ с подносом в руке. Посмотрев на пустую постель, потом на мужа, она огорчилась, казалось, вот-вот заплачет.
