Несколько минут езды — и следов цивилизации как не бывало. Вокруг простиралась холмистая равнина. То здесь, то там высились терриконы, вдали на горизонте уже ясно прорисовывались горы. Вдоль дороги изредка мелькали чахлые деревья. Довольно унылая картина. Можно, конечно, сделать поправку на то, что сейчас зима. Однако Гордон знал, что и весной, а тем более, летом здесь не лучше. Весна своими живительными дождями на некоторое время делала пейзаж веселее, но летнее солнце безжалостно выжигало все. Бурый и коричневый — вот основные цвета этого края. Ни зеленого, ни голубого. Кто сказал, что Новая Зеландия — это сплошное гигантское пастбище для коров, буйно поросшее сочной травой?
Гордон распахнул дверцу джипа, взятого на прокат в аэропорту Крайстчерча. Бросив на заднее сиденье пакет с сандвичами и бутылку воды, купленные в придорожном супермаркете, он снова сел за руль и уткнулся в атлас автодорог, который ему навязал предусмотрительный клеркиз бюро проката. Найдя то, что искал, Гордон захлопнул атлас, выжал сцепление, включил передачу и резко надавил на педаль газа. Машина взревела и стремительно рванулась с места… Его абсолютно не интересовали ни достопримечательности городка, который он проскочил без остановки, ни его окрестности, хотя раньше он здесь никогда не был. Не для того он пролетел сотни километров, чтобы полюбоваться сомнительными красотами церквушки на главной улице.
У Гордона была иная причина — единственная причина, по которой он очутился здесь, в этой глубинке: забрать мисс Александру Суинберн из отеля «Солнце маори» и доставить ее в Сидней. Шахтерские поселки, даже такие большие, как только что промелькнувший за окнами джипа, не вызывали у Гордона никаких эмоций. Он не чувствовал их очарования, не замечал своеобразной прелести таких поселений. Все это он презрительно называл одним словом — «провинция».
Впечатлениями от таких забытых Богом, проклятых глубинок он был сыт по горло еще с детства. Похоже, что их ему хватит на всю жизнь, несмотря на то, что он сбежал от всего этого уже в шестнадцать лет.
Гордон еще раз посмотрел по сторонам. Не прошло и суток, как он оставил Сидней, а тоска по этому городу уже полностью завладела им. Перед его мысленным взором возникли сверкающий в лучах солнца голубой залив, зеленые сады и парки, великолепные мосты, величественное здание Оперы. Он был просто влюблен в город, причем эта горячая любовь возникла у него с первого взгляда, с первой минуты знакомства. Гордон принял в нем все и сразу, даже несмолкаемый шум сверх оживленного уличного движения. Да, там-то жизнь бьет ключом, заставляет и его чувствовать все гораздо острее. Ему уже сейчас не терпится поскорее вернуться назад. Нет, больше суток он разлуку выдержать не сможет. А потом… Потом он как на крыльях понесется домой. И она, наследница «Роковой женщины», будет рядом…
Сотрудничество с ней продлится не больше месяца. Не так уж и много, даже для нее, если призом может стать целое состояние. В то время как сейчас все, что она сможет получить, продав свою долю, это какие-то жалкие двести тысяч долларов. Но именно этой продажи так боится Майкл. Он тщательно изучил сложившуюся ситуацию, все просчитал досконально. Его исследованиям Гордон полностью доверяет и чувствует уверенность в успехе задуманного.
Мисс Александра Суинберн, мисс Алекс. Ей чуть больше двадцати. Она высокая. Привлекательная. Блондинка, но как удалось выяснить, не натуральная. «То, что надо» — такова единодушная оценка мужчин.
Физически привлекательные девушки всегда нравились Гордону. А то, что она еще и молода, оказалось настоящим подарком. Всегда легче уговорить молодую женщину, чем старую ворону, которая считает себя умнее всех.
По своей натуре Гордон не был тщеславен. Но и излишне скромным его назвать тоже, пожалуй, было нельзя. Он — довольно привлекательный мужчина, нравится женщинам. Достаточно красноречив. Его гибкий, изощренный ум нередко позволял совершать сногсшибательные сделки. Он мог продать все и всем, имея хотя бы один шанс из сотни. Его рекламное агентство «Ничего невозможного нет» считалось одним из лучших в Сиднее. Не самым большим, но лучшим.
Поэтому убедить молодую крашеную барменшу из глубинки принять его предложение не должно составить для него большого труда. То, что она ненатуральная блондинка, тоже было плюсом. Ясно, что такая девушка — нередкий гость у парикмахера и следит за своей внешностью. Гордон органически не переваривал тех сельских замарашек, которые искренне полагали, что лучшее — только натуральное.
Он с содроганием вспоминал свою тетушку, которая «воспитывала» его, если этот мучительный процесс можно так назвать, с восьми лет. Она никогда не посещала парикмахера, презирала косметику, понятия не имела о приличном нижнем белье. К тому же была крайне тучной, попросту говоря толстой, с отвисшими щеками и тройным подбородком. Ее волосы свисали длинными неряшливыми патлами неопределенного цвета. Какая-то смесь серого и бурого.
Неудивительно, что, впервые попав после своего захолустья в Сидней, Гордон просто сходил с ума при виде хорошеньких молодых девушек, модно подстриженных, с великолепным макияжем.
