Либеральное людоедство[1]
Пенсионная реформа — бессмысленное людоедство, как монетизация льгот 2005 года (когда пенсионеров попытались лишить даже пользования городским транспортом): у мужчин украли 5, у женщин — 8 лет жизни.
Либералы ограбили материальное наследие Советского Союза — заводы, фабрики и разведанные недра, и сейчас грабят его нематериальное наследие — системы здравоохранения, образования и сами наши жизни.
Причина пенсионного кризиса — не демография (как ни убеждай нас правительство Медведева, что в России развелось слишком много пенсионеров, и они живут слишком хорошо), а чудовищная, не имеющая аналогов система обложения доходов, выталкивающая в «тень» десятки миллионов людей.
Чем человек беднее, тем больше у него (с учетом обязательных соцвзносов) забирает государство: страна превращена в налоговый рай для миллиардеров и налоговый ад для всех остальных.
Разговоры о неприемлемости для нас прекрасно работающей во всем мире прогрессивной шкалы обложения налогов — ложь: богатых людей немного, и поэтому их легко контролировать, у них есть, что отдать, и они отдают это с радостью, чтобы избежать тюрьмы.
Даже олигархи понимали необходимость прогрессивной шкалы: налоги России не хотят платить только либеральные реформаторы.
Причина дыры в Пенсионном фонде — нежелание либеральных реформаторов платить налоги России (Франции, США, Великобритании и другим странам они платят с охотой).
Игнорирование этой причины не позволяет преодолеть пенсионный кризис.
В 2014 году у нас отняли реальные пенсионные права, заменив рубли баллами: доля расходов на дефицит Пенсионного фонда снизилась в федеральном бюджете на треть, с 21 до 14 %, — но этого хватило менее чем на 3 года.
Нынешнего повышения пенсионного возраста тоже хватит ненадолго.
При этом безработица пожилых и молодежи усугубится; пожилые станут умирать от нищеты, не дотянув до пенсии (вероятно, замысел реформаторов именно в этом).
Путин смягчит людоедскую реформу (может, продлит срок повышения пенсионного возраста, может, сократит повышение для женщин до 5 лет), но не отменит ее, ибо смотрит на экономику и социальную сферу глазами либеральных людоедов.
Похоже, либеральное правительство Медведева объявило войну на уничтожение каждому из нас.
Надо всерьез готовиться к неизбежному краху этого государства, — чтобы не разрушить себя, как Советский Союз в начале 90-х годов и тем более не как Украина в 2014-м.
Разговоры о патриотизм в ситуации, когда место бандеровцев заняло правительство РФ, просто утратили смысл.
Факторы британского превосходства[2]
Взлет в мировые лидеры Британии и сохранение ее значения — важный урок
Еще в начале XVIII века, подорванная революциями и войнами, она была просто бедна. За счет чего же она менее чем за сто лет обрела могущество?
Открытость элит
Источник внутренней демократичности власти (не мешавшей жестокости к народу) — война Алой и Белой Розы (1455–1487 годы), в которой знать вырезала сама себя. Погибли почти все принцы крови, аристократы, рыцари и служилое сословие в целом. Число убитых оценивается в 105 тыс. чел. — 3,75 % населения.
Богатства истребленной аристократии достались торговцам, которые стали покупать аристократические титулы.
Истребившая себя феодальная знать не противостояла формированию прогрессивного по сравнению с ней абсолютизма, — и переход к нему прошел быстрее и проще, чем во Франции или Испании.
Абсолютизм опирался на мелких и средних дворян (в том числе бывших торговцев), сражавшихся не за убеждения и не против врагов, а за покровительство «своего» лорда-протектора, — место которого после гибели знати занял король.
Война Алой и Белой розы дала невиданное развитие спецслужбам. Похоже, с того времени всемерная помощь им стала нормой для английского джентльмена — и источником британской мощи.
Но главное следствие войны — жесточайший дефицит элиты, породивший уникальный социальный механизм: английское мелкое и среднее сельское дворянство (джентри), в отличие от континентального, было открытым сословием, пополнявшимся из купцов и богатых крестьян. Торговцы, более всех выигравшие от последствий войны Алой и Белой розы, не в порядке исключения, а открыто и законно, массово пополняли ряды дворянства.
Опираясь на джентри, абсолютизм опирался тем самым на купцов и разбогатевших крестьян, расширив свою социальную базу до непредставимых на континенте масштабов. Это обеспечило внутренний демократизм и, соответственно, эффективность английской элиты.
Форсировало это и развитие рынка: новое английское дворянство (в отличие от старого континентального) было вскормлено им (пусть даже в форме спекуляций на выморочном послевоенном имуществе), а не враждебно противостояло ему.
Джентри — локомотив капитализма
Не сдерживаемый феодалами капитализм развивался уникально жестоко: через «огораживание».
Землевладельцы сгоняли крестьян с земли, превращая ее в пастбища. Продавать шерсть было выгоднее, чем зерно, и «овцы съели людей».
Впрочем, зверства «огораживания» преувеличивались даже современниками. После разрухи из-за чумы 1348–1349 годов и войны Алой и Белой розы Англия лежала в руинах, и еще в 1520-х годах «земли было больше, чем людей»; ее дефицит появился лишь в 1550-е годы. К 1500 году было выведено из долевого владения в частную собственность 45 % всех земель, а за весь XVI век огородили еще не более 2,5 %.
