«Так чем Вы зарабатываете на жизнь?» — спросил меня молодой человек, едва сдерживая зевоту. Он хотел продать мне квартиру в кратковременное пользование[1], а я хотел найти хорошее место на время отпуска и ничего не платить. Эта квартира мне явно не подходила. Но мне нужно было делать вид, что мне интересно его предложение, а ему нужно было делать вид, что ему интересен я.
«Я изучаю Библию в исследовательском институте в Кембридже».
Он с подозрением поднял на меня взгляд, как будто уличил меня во лжи. «Я думал, они уже закончили изучать Библию к нынешнему–то времени. Что там могло еще остаться для изучения Вами?»
Мне бы хотелось сказать, что я использовал эту возможность, чтобы донести до него Евангелие, но насколько я помню, я просто постарался убедить его в том, что моя работа на самом деле состоит именно в этом, и что для исследователей Библии действительно еще остается огромное поле для деятельности.
К сожалению, приходится признать тот факт, что до сих пор существуют значительные пробелы в нашем понимании языков, культур и археологических данных, связанных с Библией. Наименее хорошо понятым остается именно I век н.э. в силу того, что до наших дней дожило меньше всего вне–Библейских документов того времени, по сравнению с веками до или после него. В настоящее время, однако, наши познания о I веке н.э. быстро расширяются, потому что мы начинаем правильно подходить к пониманию Свитков Мертвого Моря и ранних раввинистических традиций, а также тех обрывков древних манускриптов, которые продолжают обнаруживаться археологами и по сей день.
Исследования этой книги основаны на множестве новых открытий и научных публикаций разных авторов, включая и мои. Наиболее важными их них являются:
• Фрагменты Свитков Мертвого Моря, говорящие о разводе, которые помогают нам понять другие свитки
• Недавно найденные еврейские разводные письма, например, написанное еврейским мужчиной в 72 году н.э. в Масаде, и еще одно, написанное еврейской женщиной примерно в 125 году н.э.
• Более 200 арамейских, греческих и латинских брачных и разводных папирусов, которые впервые были собраны в единую коллекцию
• Свидетельства еврейских раввинов, которые только недавно были датированы 1 веком н.э.
• Публикации сотен недавно найденных Самаритянских документов, включая брачные договора
• Публикации и анализ всех раввинских и караитских брачных и разводных документов из Генизы (кладбища манускриптов — прим. пер.) Каирской синагоги
Эти несметные богатства новых данных дают нам гораздо большее понимание того, как люди говорили и жили в 1 веке н.э. и, как результат, мы можем читать Новый Завет с новой проницательностью. Мы находимся ближе чем когда либо к пониманию того, что значили слова Нового Завета для его самых первых читателей и слушателей — и, соответственно, к пониманию того, что Бог говорит нам сегодня.
Глава 1. Исповеди запутавшегося служителя
Иисус никогда не говорил: «Что Бог сочетал, того человек не может разлучить»
Со мной проводили собеседование перед тем, как мне первый раз стать пастором, я нервничал и не знал, чего мне ожидать. Двенадцать дьяконов сидели в ряд передо мной и по очереди задавали мне вопросы, на которые я старался ответить как можно яснее. Все проходило сравнительно гладко, как вдруг мне задали по–настоящему каверзный вопрос: «Какова Ваша позиция в вопросах развода и повторного брака? Вы провели бы служение бракосочетания, если бы знали, что один из желающих вступить в брак, разведен?»
Я не знал, это вопрос «на засыпку» или действительно честное желание узнать мою точку зрения. Возможно, за этим вопросом стояла какая–то сложная для пастора жизненная ситуация, а возможно, это была просто проверка консервативности моих взглядов. Как бы там ни было, я не думал, что смогу ответить одним предложением, и когда я задумался об этом, я понял, что сам толком не знаю, какова же моя позиция по этому вопросу. Я намеренно дал расплывчатый ответ: «Ну, я думаю, все зависит от ситуации. Каждый случай нужно рассматривать отдельно».
Ответ этот показался мне хорошим. Судя по всему, он показался хорошим и им, потому что они предложили–таки мне работу пастора в этой церкви. Но для себя я отметил, что стоит немного изучить тему развода, и чем быстрее, тем лучше.
Хорошо, что я принял для себя такое решение, потому что вскоре мне понадобился настоящий ответ на вопрос, который до того был всего лишь гипотетическим. Моя баптистская церковь находилась в одном районе с англиканской и двумя католическими, которые находились поблизости. Разведенные из этих церквей приходили к нам и спрашивали, проведем ли мы их бракосочетание. Англикане говорили примерно следующее: «Наш викарий сказал, что мы не можем пожениться в нашей церкви. Он сказал, чтобы мы шли в государственную службу регистрации браков, и после этого мы получим благословение церкви, но мы хотим произнести наши клятвы пред Богом, а не в государственном учреждении».
У католиков были дополнительные проблемы. «Мой священник порекомендовал аннулировать мой предыдущий брак, но это означало бы, что он был недействителен по закону». Я помню, один мужчина был очень расстроен и говорил, что «не хочет, чтобы его дети из–за аннулирования брака стали вдруг незаконнорожденными». И хотя католические теологи сказали бы, что одно не совсем влечет другое, тем не менее, именно так многие и рассматривают аннулирование предыдущего брака. Все это заставило меня озаботиться поиском правильного ответа, который я мог бы дать этим искренним христианам.
![Государство, религия, церковь в России и за рубежом №3 [35], 2017](/storage/book-covers/87/873574255b15d81311a50d0e7b938c7ac7b9ceef.jpg)
