* * *
Старший лейтенант Пал Хорват похлопал лошадь по шее:
— Все в порядке, Розита!
Но лошадь по-прежнему беспокоилась.
Понукая Раро (Раро — сокол (венг.).), к старшему лейтенанту подъехал конюх. Широкая, со следами множества колес дорога вела через лес туда, где начиналось болото. Душный, тяжелый воздух усиливал запах гнили.
— Товарищ старший лейтенант, Раро волнуется.
— Моя лошадь тоже, Яник.
— Почуяли что-то, — сказал молодой солдат и наклонился к лошадиной голове. Зашептал: — Успокойся, слышишь ты, успокойся, если тебе приказывают… Лошадь ведь такое животное, — вновь выпрямился в седле Яник, странно покачивая головой, — чувствительнее, чем человек. Еще до армии на конном заводе у меня был жеребец. Так вы знаете, он…
— Волка чуял… — рассмеялся Хорват. — Оставьте вы, Яник, эти бабушкины сказки.
Яник умолк на полуслове: не обиделся бы старший лейтенант. Но неподвижное лицо Хорвата успокоило его: старший лейтенант смотрел туда, куда лежал их путь.
Объезд участка на лошадях — утомительное занятие. Хорват выбрал его сам: пешком идти тяжело. Год назад в схватке с нарушителем его ранило. И хотя он уже поправился, след все равно остался. Достаточно пройти несколько километров, как подступает смертельная усталость и боль. Он едва передвигает ноги, стискивает зубы. Сострадание ему не нужно. Никто ничего не должен заметить.
Болотный запах усиливался. Сквозь заросли леса пробивалось солнце. Старший лейтенант остановил Розиту. Лошадь танцевала, приминая высокую траву. Перед ними открылась большая поляна со штабелями заготовленного леса.
— Что-то я проголодался. Может, перекусим?
— Можем и перекусить, — ответил Яник и набросил уздечку на ветку.
Лошади мирно паслись. Вдруг крик, едва слышный. Или показалось?
— Вы тоже слышали? Едем!
Яник торопится, дергает лошадей. Розита и Раро еще успевают разок-другой щипнуть траву,
— По коням! Скорее!
Они скачут к болоту. Мелькают стволы. Взлетают напуганные птицы. Через дорогу пронеслась и скрылась в кустах стайка косуль.
— Наверное, браконьеры. Убийцы проклятые, — говорит Яник и привстает в стременах, чтобы лучше разглядеть дорогу.
На мягкой земле никаких следов, кроме тех, которые они сами оставили здесь позавчера. Старший лейтенант поправил фуражку, ослабил опущенный под подбородок ремешок, чтобы не давил горло.
— Это плохо, когда вблизи границы хозяйничают браконьеры. Одно дело — лесники, а другое — мы, — рассуждает Яник.
Подлесок становится гуще. Сплошной зеленой стеной встает чаща. Нигде никаких просек. Только путь, ведущий через лес к болоту. Дубы сменяются тополями, акациями. Хиреет лес, сказал бы Хорват, но он не лесник, какое ему дело до деревьев.
Дорога круто обрывается. Здесь ее конец. Обрыв постоянно осыпается — его размывают дожди, выдувают ветра. Внизу простирается болото, обрамленное зарослями тростника и камышей.
— Яник, бинокль!
Хорват спрыгивает с лошади. Осторожно, медленно продвигается вперед по краю обрыва. Мог бы послать Яника, но нет, пошел сам, несмотря на больную ногу. Хватается за склоненные ветви, кусты, упрямо продирается вперед. Нет, Яника нельзя было посылать. Только он сам знает ту тропинку, что ведет через болото» До деревни и до границы отсюда еще далеко. Невооруженным глазом он ничего не разглядел.
— Ну, что там? — беспокоится Яник.
— Наберитесь терпения и ждите.
— Смотрите не упадите, товарищ старший лейтенант.
Приятно, что Яник волнуется за него. По разным признакам он чувствует — его любят. Но могли бы выразить свою любовь иначе. Высокой дисциплиной, например. Меньше было бы забот.
Листва, деревья загораживают половину болота. Нужно пройти вперед, но удастся ли? Сантиметр за сантиметром он спускается по откосу вниз. Если поскользнется, ничего страшного, пожалуй, не произойдет. Только как потом выбраться наверх? Вот наконец открылась перед ним панорама всей местности. Поднимает бинокль — ничего не видно. Но ведь кто-то прячется здесь. Показалось? И Янику тоже?
Вот оно! Вон там, уже далеко отсюда, бежит человек. Бинокль приближает его фигуру, но недостаточно. Кричать бесполезно — за километр человеческий голос не услышишь. Стрелять? А вдруг Яник испугается, помчится на помощь к краю обрыва и… Хорват медленно карабкается назад. Ветки врезаются в ладони.
— Яник! Привяжите лошадей покрепче и идите сюда. Смотрите! Правее! Еще! Ну, что?
— Это мужчина, — сообщил Яник. — Чтоб мне провалиться, если он бежит не от нас!
— Он нас даже не видит.
Хорват снял автомат с предохранителя. Резко щелкнул затвор. Далеко над болотом разнеслись сухие звуки выстрелов.
— Даже не слышит?
— Может, и не слышит. Далеко!
Яник с помощью бинокля внимательно изучает местность от обрыва до бегущей фигуры и вдруг вскрикивает:
— Посмотрите, вон там, в кустах!
Действительно, кто-то лежал неподалеку от края обрыва.
— Это человек, — заявил Яник. — Но он не шевелится.
— Этот должен был услышать выстрелы.
— Спустимся посмотреть?
Пал Хорват подумал о ноге. Кому-то из них нужно спуститься. Но он не может послать Яника. В голове проносятся мысли: «Нужно позвонить! Но откуда здесь взяться телефону? Организовать преследование убегающего человека? Пешком вряд ли его удастся догнать, А что будет с тем, мертвым или раненым? Кто лежит в кустах? Что здесь происходит? Что все это значит?»
