– Джордж? – Констанция осторожно постучала в дверь кабинета и, не дожидаясь, пока муж ей ответит, открыла дверь.
Джордж внимательно посмотрел на жену поверх очков и улыбнулся. Склонившись над заваленным бумагами письменным столом, он сосредоточенно точил красный карандаш.
– Ну, как сегодня твои родители? – обыденным тоном спросил Джордж, точно на его вопрос Констанция могла ответить «Прекрасно!».
Констанция недовольно сдвинула брови. Ее попытка выманить из-за сарая в саду грязную, дико озиравшуюся мать только что закончилась неудачей. Едва Констанция приблизилась к матери, она принялась издавать нечленораздельные звуки и бросила ей в лицо горсть земли.
– Спасибо, как обычно, – задетая его равнодушием, резко ответила Констанция. Проведя рукой по волосам, она стряхнула застрявшие возле уха песчинки и продолжила медленно и неуверенно: – Правда, у отца появилась очередная идея… как вернуть мать к нормальной жизни.
Джордж снял очки и откинулся на спинку кресла.
– Каким же образом? – выжидательно спросил он.
Кажется, в его голосе послышался скепсис? Констанция подошла поближе к столу и кончиками пальцев потрогала камень из коллекции мужа. Здесь были отполированные агаты, переливающиеся металлическим блеском пириты, кусочки кварца – она гладила их так, словно камни были текстами для слепых и с помощью прикосновения их можно было прочесть. С длинной полки перед столом Констанция взяла аметист покрупнее и покачала его в руке. Древние греки, вспомнилось вдруг ей, считали, будто этот камень уберегает людей от пьянства…
– С помощью Фэйт, – снова заговорила она. – Отец хочет вернуть ее в лоно семьи.
– Фэйт? – хмыкнул Джордж. – Твой отец, психолог, полагает, будто ее возвращение может излечить твою мать?! Господи! Да от этого ей может стать только хуже! Я, конечно, согласен, что твоей сестрице не пристало жить в Париже одной, точно какой-то цыганке. Будь она моим ребенком, я бы такого не потерпел! Но как, скажи на милость, возвращение распутной дочери может исцелить ее мать?
Скорого ответа не прозвучало. Констанция положила аметист на место, Джордж в это время принялся набивать трубку. Она бросила взгляд на кресло в надежде, что сможет присесть, но на нем, как обычно, лежали свернутые в рулоны карты. Она облокотилась о письменный стол и с этой выгодной позиции неожиданно для себя заметила, что лысина мужа что ни день увеличивается в размерах.
– Наверное, ты прав. – Констанция тяжело вздохнула. – Я не уверена, понимает ли мать вообще, что Фэйт отсутствует. Но отец хочет, чтобы она вернулась.
– Что ж, желаю ему удачи, – язвительно отозвался Джордж, снова зажигая трубку и пуская клубы дыма. – Он уже послал ей телеграмму?
– Он пытался. И не раз. – Она взяла в руки окаменелый наутилус, любимый экземпляр из коллекции мужа, и нежно провела по нему рукой. – Но теперь он хочет сделать кое-что более радикальное.
Джордж изумленно повел бровями, надул губы и с нарочито растерянным видом уставился на жену.
– Что же такое он собирается сделать? – спросил он.
– Отец хочет, чтобы я поехала в Париж и привезла сюда Фэйт, – проговорила Констанция с таким видом, будто речь шла о поездке на рынок. – Хочет, чтобы я посадила ее на пароход и привезла назад в Вустер.
– Ты?!
Лицо Джорджа вытянулось. Когда же муж совладал с собой, она услышала его тихий смешок.
Наблюдая за гримасами мужа, Констанция пыталась вспомнить: что же именно восемь лет назад – когда они поженились – привлекло ее в этом лице? Возможно, седеющие волосы, залог надежного брака с мужчиной постарше? А может быть, его серьезная манера курить трубку, пуская в бороду кольца дыма? К тому же в начале их знакомства она была благодарна ему, что во время их разговоров он с легкостью заполнял каждую паузу. Однако теперь, услышав его изумленный смех, Констанция диву давалась, почему она в то время не понимала, сколь значимым может быть простое молчание.
– Ты ведь знаешь, отец сам в подобное путешествие не отправится, – не отрывая взгляда от наутилуса, проговорила она. – Он не может оставить мать.
– Но я, дорогая, с тобой поехать тоже не могу. У меня середина семестра. И масса непроверенных работ, – для убедительности покрутив над столом трубкой, проговорил Джордж. – А одна ты, само собой разумеется, поехать не можешь.
– Почему не могу, Джордж? – мягко спросила Констанция.
Он посмотрел на нее с искренним удивлением.
– Почему? По многим причинам! Да я умру от тревоги! – Джордж сокрушенно покачал головой. – С тобой может случиться все что угодно. Ты можешь там потеряться!
– По-моему, я в состоянии сесть на пароход и поехать на поезде не хуже других. Мне кажется, в этом нет ничего невыполнимого.
– А пока ты будешь разъезжать, что будет с твоими детьми? – окинул ее строгим назидательным взглядом Джордж. – Кто будет за ними ухаживать?
– Слуги вполне с этим справятся, – вздохнула Констанция. – И, поверь мне, это путешествие будет отнюдь не развлекательным. Джордж, я уеду всего на пару недель.
