Путешествие Хамфри Клинкера. Векфильдский священник
Оливер Голдсмит / Тобайас Джордж Смоллет
Английские писатели Тобайас Джордж Смоллет (1721–1771) и Оливер Голдсмит (1728?-1774) были людьми очень разными и по своему темпераменту, и по характеру дарования, между тем их человеческие и писательские судьбы сложились во многом одинаково, а в единственном романе Голдсмита "Векфильдский священник" (1762) и в последнем романе Смоллета "Путешествие Хамфри Клинкера" (1771) сказались сходные общественные и художественные тенденции.
Перевод А. В. Кривцовой, Т. Литвиновой под редакцией К. И. Чуковского
Вступительная статья А. Ингера.
Примечания Е. Ланна, Ю. Кагарлицкого.
Иллюстрации А. Голицина.
| Жанры: | Эпистолярная проза, Проза |
| Серии: | Библиотека всемирной литературы (изд. "Художественная Литература") №60, БВЛ. Серия первая №60 |
| Всего страниц: | 226 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1972 |
| Формат: | Полный |
Путешествие Хамфри Клинкера. Векфильдский священник читать онлайн бесплатно
Перевод с английского
От романа разума к роману чувств
Английские писатели Тобайас Джордж Смоллет (1721–1771) и Оливер Голдсмит (1728? —1774) были людьми очень разными и по своему темпераменту, и по характеру дарования, между тем их человеческие и писательские судьбы сложились во многом одинаково, а в единственном романе Голдсмита «Векфильдский священник» (1762) и в последнем романе Смоллета «Путешествие Хамфри Клинкера» (1771) сказались сходные общественные и художественные тенденции.
Смоллет и Голдсмит были современниками, и оба принадлежали к тому мощному движению в философской и политической мысли, в морали и искусстве Западной Европы XVIII века, которое получило название Просвещения. Любой значительный писатель этой эпохи, как правило, совмещал в своем лице, хотя и в разных пропорциях, все эти ипостаси, — был одновременно художником и публицистом, моралистом и мыслителем. Что бы он ни писал, будь то роман или комедия, поэма илы журнальный очерк, он видел свою цель не только в том, чтобы занять читателя или позабавить зрителя, затронуть их чувства или дать пищу их воображению; он взывал и к их разуму, проповедовал, убеждал, полемизировал, и художественное произведение превращалось на время в трактат о воспитании или в политический памфлет, оно становилось увлекательным путеводителем, знакомящим с достопримечательностями страны (Шотландии, например, в романе Смоллета), или наглядно, на конкретных человеческих судьбах доказывало справедливость или непригодность той или иной морально-философской системы. Для писателя-просветителя это было потребностью, естественной и насущной. Вот почему, когда герой романа Голдсмита — престарелый сельский священник Примроз — отправляется на поиски обесчещенной дочери, то как ни подавлен он горем, а все же, Встретясь в пути с бродячим актером, оживленно обсуждает с ним состояние английской сцены, потом с еще большим пылом спорит с другим собеседником относительно различных форм государственного строя; в конце концов он попадает в тюрьму, что дает повод к размышлениям об уголовном законодательстве. Этот сплав художественного повествования с публицистикой, эта насыщенность философской и моральной проблематикой, быть может, особенно сближает произведения просветителей с литературой XX века, делает их близкими современному читателю.
Высшим достижением литературы английского Просвещения явился роман, главный интерес которого был сосредоточен преимущественно не на вопросах политического переустройства общества и не на раскрытии философского смысла бытия, а на проблемах морали, на поведении человека в быту, в повседневной жизни. Тому были свои причины. Эпоха острейших социальных бурь и катаклизмов, казалось, уже отгремела. Борьба английской буржуазии за политическое признание, приведшая к буржуазной революции в середине XVII века, участие в этой борьбе измученного феодальными повинностями и притеснениями народа, вожди которого требовали равенства всех людей перед законом (левеллеры) и даже уничтожения имущественного неравенства (диггеры), суд народа над Карлом I и, впервые в истории, казнь короля — все это было уже позади. Буржуазия своего добилась, а ее грозный союзник — народ, который так часто выходил из повиновения, с которым ей приходилось быть всегда начеку, но к которому в критические минуты она вынуждена была всякий раз обращаться за поддержкой, — не получил ничего. Однако права короны были в конце концов ограничены, была объявлена религиозная веротерпимость, устранены все путы былой цеховой регламентации в производстве, и перед любым предприимчивым Робинзоном открывалась возможность ничем не ограниченного обогащения. С этим Англия вступила в XVIII век.
Большинству просветителей казалось тогда, что главные социальные преобразования уже осуществлены. Невиданный дотоле подъем торговли и производства, превращение Англии в ведущее буржуазное государство Европы порождали в сознании просветителей иллюзию, будто эти перемены благодетельны для всего английского народа. Им казалось, что теперь дело за нравственным перевоспитанием людей, за тем, чтобы научить их разбираться в своих побуждениях и поступках, уметь сочетать свой личный интерес с интересами окружающих и всего общества в целом. Поэтому английский роман XVIII века был нравоучительным, его авторы стремились наставить читателя, дать ему ясные и определенные этические предписания, логически обоснованные, проверенные на опыте и утвержденные Разумом — этой высшей и, в глазах просветителей, авторитетнейшей инстанцией. Такая откровенно утилитарная цель ничуть не унижала литературу в глазах тогдашнего английского читателя. Это была практическая, деловая, трезвая эпоха, и впервые приобщавшийся к литературе новый читатель из среды городского мещанства, купечества и ремесленников искал в романе поучительный пример. Английский роман, «классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный, нравоучительный и чинный…» (А. С. Пушкин, «Граф Нулин»), отвечал на эти запросы.
Начало эпохи Просвещения открыло новую страницу в истории естественных наук; в Англии в это время жили Ньютон и Роберт Бойль. Единственной основой всякого исследования был признан опыт и непосредственное наблюдение природы. Слово «опыт» было тогда чрезвычайно популярно; этим словом (по-английски «эссе») называли тогда не только исследования в области естественных наук, но и философские трактаты, дидактические поэмы и журнальные очерки. Предметом исследования и наблюдения в них была, как любили тогда говорить, «человеческая природа» — термин этот получил распространение после одноименного сочинения Гоббса (1650). Английский роман XVIII века стал своеобразным художественным исследованием, опытом, проводимым над «человеческой природой».
