Ливень яростно хлестал по лобовому стеклу автомобиля Джексона. Обычно в пятницу вечером на улицах бывает людно, но сейчас ярко освещенный центр Окленда[1] был почти пустынным.
После тяжелого трудового дня Джексон мечтал о рюмке коньяка и горячей ванне. Внезапно он увидел девушку, стоявшую в матовом свете фонаря под ледяными струями, видимо, в ожидании автобуса…
Тейлор?
Джексон ударил по тормозам и дал задний ход, благодаря Бога за отсутствие движения на дороге. Поравнявшись с девушкой, он остановил машину, потянулся и распахнул дверцу пассажирского сиденья.
— Давай залезай быстрее!
Погода требовала немедленно послушаться, но Тейлор этого не сделала.
Лицо вымокшей девушки приняло такое выражение, словно она взвешивала, стоит ли ей принимать приглашение или нет.
— Автобус с-скоро п-п-подойдет.
Джексон рассердился, услышав, как у Тейлор стучат зубы. Ему даже показалось, что он увидел в ее больших глазах страх, но, скорее всего, виной тому была игра света.
— Тейлор, садись!
Судя по ее лицу, она была намерена проявить упрямство, но тут природа сжалилась над Джексоном. Начался град. Негромко вскрикнув, Тейлор забралась в салон и захлопнула дверцу.
Джексон включил обогреватель и, отъехав от остановки, сделал правый поворот вместо того, чтобы повернуть налево. Тейлор жила на противоположном конце города.
— Я промочу… твою машину, — проговорила Тейлор посиневшими от холода губами.
Джексон окончательно разъярился.
— Пустяки, просохнет.
Брызги из-под колес встречной машины ударили в стекло. Джексон сбросил скорость, чтобы очистить стекло, и воспользовался случаем, чтобы бросить на Тейлор недовольный взгляд.
— Какого черта ты делаешь на улице в такое время?
Его голос хлестнул ее, словно кнут. Как он смеет так с ней разговаривать?
— Не твое д-д-дело.
Дробь зубов свела на нет ее попытку продемонстрировать высокомерное пренебрежение.
— Тейлор, не зли меня, — произнес Джексон тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
— Ты больше мне не босс, так что никаких тебе Тейлор.
Ну что за упрямство!
Джексон привык к подчинению окружающих, в первую очередь хорошеньких женщин. Кому может не нравиться человек, который в состоянии сделать из тебя кинозвезду? Однако он прекрасно помнил, что Тейлор не проявляла таких устремлений. Помнил он также о стальном стержне, что скрывался за ослепительной внешностью. Сознавая, что чем сильнее он будет давить, тем упорнее будет противостояние, он решил сбавить обороты.
— Я — добрый самаритянин. Побалуй меня смирением.
Некоторое время она молчала, но Джексон понял, что Тейлор начинает понемногу оттаивать. Когда же она наконец заговорила, то от ее слов у него вновь закипела кровь. Все намерения успокоиться полетели в тартарары.
— Поездка потребовала от меня невозможного. И я ушла.
Краем глаза Джексон увидел, как она вжалась в сиденье. И этот маленький знак беззащитности тронул его. В нем проснулся защитный инстинкт.
— Этот негодяй обидел тебя?
Долгое молчание.
— Нет.
— Тейлор!
— Никаких больше Тейлор! — снова выкрикнула она, но голос изменил ей. Еще один признак слабости. — Он оказался тем еще типом. — Она фыркнула. — Я думала, ему можно доверять. «Драсина медикл» устроила пикник на побережье. Мой контракт истек вчера, но меня все равно пригласили. Когда пикник закончился, один из организаторов проекта предложил отвезти кое-кого из нас домой. Когда я сообразила, что осталась в машине последней, было слишком поздно.
Ее скороговорка выдавала страх, несмотря на старание убедить Джексона в незначительности происшествия.
— Одна я бы ни за что с ним не поехала. И до конца продолжала надеяться, что все обойдется, пока он не заговорил о том, чтобы… п-провести со мной ночь.
— Этот негодяй обидел тебя? — повторил Джексон.
Он не сомневался, что она сказала ему правду о причинах, по которым согласилась на поездку. Он давно убедился, что Тейлор ведет себя осмотрительно в отношении большинства мужчин.
Она что-то беззвучно пробормотала.
— Этот негодяй… обидел… тебя?
Джексон был безжалостен, понимая, что эмоциональное состояние его попутчицы делает ее более податливой. Теперь он свободен от запретов, которые прежде побуждали его соблюдать дистанцию, и готов защищать ее до последнего вздоха.
— Отвечай мне.
— Он разорвал мне рукав, когда я вылезала из машины. И у него осталась моя сумочка. Ничего страшного, — с трудом выговорила она.
Красная пелена перед глазами.
— Имя?
Тейлор всегда затрагивала самую глубинную, стихийную часть его натуры. И сейчас в считанные мгновения пришел в ярость.
— Джексон, я…
Тейлор колебалась.
— Имя?
Ночная тьма за окнами была не так черна, как его мысли о человеке, который посмел тронуть Тейлор.
— Зачем тебе?
Этот вопрос прозвучал куда более уверенно. Упрямая, темпераментная Тейлор, похоже, оправлялась после столь прискорбного происшествия.
И поэтому он постарался дать ей абсолютно логичный ответ:
— А как еще ты получишь обратно свою сумку?
— Но ты же не… Ты же не собираешься пачкать об него руки?
— Неужели ты считаешь меня способным на рукоприкладство?
Он прекрасно понимал, что выглядит соответственно. Большой, темный, мускулистый, напоминающий мафиозо. Наполовину викинг, наполовину итальянец и должен выглядеть подобным образом!
