1
В начале недели мне позвонил Джордж Чепмэн. Он услышал обо мне от своего адвоката Брайана Контини и хотел поручить мне одно дело. Любому другому я ответил бы отказом. Проведя целых три тяжелых недели в поисках девятнадцатилетней девицы из семьи зажиточных фермеров, я меньше всего сейчас хотел связываться с новым клиентом. Я пропахал полстраны и наконец отыскал пропажу в одном из «горячих» районов Бостона, и все, что она мне сказала в благодарность: «Заткнись, легавый. У меня нет ни мамы, ни папы, усек? Я родилась на прошлой неделе!»
Я устал и нуждался в отдыхе. Родители веселой девицы, узнав, что их чадо живо и здорово, наградили меня большой премией, и я собирался на эти деньги устроить себе каникулы в Париже. Но когда позвонил Чепмэн, я решил подождать с каникулами, чувствуя, что дело, о котором он говорил, будет поважнее, чем созерцание шедевров в Лувре. В его голосе звучало отчаянье, это пробудило мое любопытство. Я хотел знать, в чем дело. Мы договорились о встрече в моей конторе на завтра, на девять часов утра.
Пять лет назад Джордж Чепмэн достиг всего, о чем может мечтать любой бейсболист. Он получил «Золотую перчатку» — знак лучшего игрока. Он был назван лучшим спортсменом лиги. Это было невероятно. Страницы журналов пестрели его фотографиями. Чепмэн стал всеобщим любимцем, его имя было знакомо всем. А опрос общественного мнения, проведенный местной радиостанцией, показал, что его лицо более знакомо жителям города, чем лицо госсекретаря Соединенных Штатов.
Чепмэн был само совершенство. Высокий и красивый, всегда доброжелательный, искренний с журналистами, никогда не отталкивающий мальчишек, молящих об автографе. Еще он изучал историю в Дартмутском университете, был женат на красивой и элегантной женщине и обладал другими интересами помимо спорта. Он был не из тех звезд, которые в рекламных роликах могли расхваливать дезодорант. Если Чепмэн появлялся на экране, то затем, чтобы рассказать о музее Метрополитен или призвать к сбору пожертвований для детей беженцев. Той зимой портреты Чепмэна и его жены красовались на обложках абсолютно всех журналов. Американцы узнавали, какие книги читают Чепмэны, какие оперы они слушают, как госпожа Чепмэн готовит блюда из курицы и когда они предполагают завести детей. Ему было тогда двадцать восемь лет, и ей двадцать пять. Они стали лучшей супружеской парой года.
Я хорошо помнил то время. У меня был очень трудный период — мой брак разваливался, работа в окружном суде не ладилась, сам я был по уши в долгах. Как ни вертись, все равно попадаешь в ловушку. С приходом весны я с удивлением обнаружил, что ищу спасение в своем детстве. Я пытался привести в порядок свой маленький мирок, вспоминая то время, когда жизнь еще казалась полной заманчивых обещаний. Я вновь стал интересоваться своими детскими увлечениями. Одним из таких увлечений был бейсбол. Игра действовала на меня успокаивающе, и это был неплохой способ отвлечься, забыть о пропасти, в которую я медленно и неудержимо скатывался.
Мне до смерти надоело гоняться за чернокожими малолетними воришками, мариновать себя в душном зале заседаний в компании толстых потных полицейских, расследовать преступления, в которых виновные оказывались жертвами и наоборот. И я устал от семейных драм, устал делать вид, что все еще может наладиться. Я, как корабельная крыса, готовился покинуть это тонущее судно.
По мере того как приближался спортивный сезон, я начал с интересом следить за командой «Американз». Свой распорядок дня я подгонял под программу передач, чтобы успеть посмотреть или послушать очередной матч, а утром я погружался в изучение таблиц со счетом прошедших игр. Чепмэн интересовал меня больше, чем все остальные члены команды, когда-то мы вместе играли в колледже. Когда он стал игроком третьей ступени в команде Дартмута, я был на таком же месте в Колумбии. Я никогда не был, как говорится, «олимпийской надеждой», но никто не мог назвать меня плохим игроком. Когда Чепмэн вышел из рамок университетской команды и подписал контракт с одной из высших спортивных лиг, я довольствовался прежним местом, играя только из любви к бейсболу и готовясь получить диплом юриста. Следя за успехами Чепмэна, я привык думать о нем как о своем втором «я», застрахованном от неудач. Мы были одного возраста, одного роста и получили примерно одинаковое образование. Нас различало только одно — весь мир, который лежал у его ног, меня не желал признавать. Когда Джордж выходил на поле, я ловил себя на том, что аплодирую ему с таким бешеным восторгом, как будто от его спортивных успехов зависит мое избавление от житейских неурядиц. Меня испугала мысль, что я возлагаю на совершенно постороннего человека столько личных надежд, — видимо, тогда я и впрямь немного сошел с ума. Но Чепмэн продолжал играть так хорошо, что в каком-то смысле именно он помешал мне окончательно опуститься. Я восхищался им и ненавидел его.
Этот сезон для Чепмэна оказался последним. Моя тайная зависть улетучилась в один миг, когда я узнал о постигшем его несчастье. Возвращаясь на своем «порше» в город после банкета, Чепмэн на полной скорости врезался в грузовик с прицепом. Все думали, что он не выкарабкается. Однако он выжил, но потерял левую ногу. После этого года два о Джордже ничего не было слышно. Время от времени появлялись крошечные заметки, вроде: «Чепмэн посещает приют инвалидов». И вот когда все решили, что он исчез насовсем, он опубликовал книгу о своем жизненном и спортивном опыте под названием «Стоя на земле». Книга завоевала огромный успех и вытащила автора на первый план. Если что и может вызвать большее уважение американцев, чем знаменитость, так это знаменитость, сумевшая вернуться после своего падения. Талант и красота всегда вызывают восхищение, но те, кто наделен ими, бесконечно от нас далеки. Трагедия делает звезд людьми, доказывая, что они также уязвимы, как и простые смертные. И если им удается взять себя в руки и вновь взобраться на вершину славы, мы отводим для них особый уголок в нашем сердце. Чепмэн был настоящей звездой, если сумел создать вторую карьеру с помощью ампутированной ноги. С момента своего второго появления на сцене Чепмэн с нее не сходил. Он стал одним из самых ярых защитников прав инвалидов, посещая олимпиады в инвалидном кресле, участвуя в заседаниях конгресса, снимаясь в специальных телепередачах. И когда оказалось вакантным место сенатора в Нью-Йорке, некоторые демократы начали уговаривать Чепмэна принять участие в выборах. Везде поговаривали, что он выдвинет свою кандидатуру в конце месяца.
