Проклятие шамана

Раз – беда стучится в дом,

Два – веселье за окном,

Три – для девочек число,

Четыре – мальчишкам отдано.

Пять – одарит серебром,

Шесть – гору золота сулит,

Семь – тайны, что другим знать не дано,

надежно сохранит.

Восемь – из-за моря весточку несет,

Девять – к истинной любви приведет.

Раз – несчастье впереди,

Два – радость принесет,

Три – леди на пороге жди.

Четыре – мальчик в дом придет,

Пять – сделает богаче.

Шесть – в бедность окунет,

Семь – знатно одурачит.

Восемь – шлюху привлечет,

Девять – готовься к трауру,

Десять – время танцев настает.

Одиннадцать – славься, Англия,

Двенадцать – превозносись, Франция.

Жаркой летней ночью в тесном пустом кабинете в Лаймхаусе, в нескольких переулках от удушающего зловония реки и в трех домах от местного притона, Люсьен Водрей, граф Крэйн, изучал счета. Он предпочитал проводить вечера иначе, но, поскольку его предпочтения сейчас не учитывались и работу в любом случае следовало выполнить, он старательно занимался делом.

Граф просматривал счета искусным взглядом китайского торговца, пытаясь выявить даже не сам факт кражи, а место ее возникновения. Если он не сможет его найти, это будет говорить о том, что его посредник в Шанхае либо гораздо умнее, либо честнее, чем думал о нем граф, но Крэйн никогда не считал этого человека честным.

Металлический кончик пера царапнул бумагу. Это было дешевое перо без изысков, под стать заурядному столу для переговоров и невзрачным канцелярским принадлежностям на нем. В комнате вообще ничего не указывало на богатство, за исключением костюма Крэйна, превышавшего по стоимости все здание.

Как Люсьен Водрей, торговец и отчасти контрабандист, он заработал достаточно денег, но его неожиданное возведение в ранг пэра принесло ему, помимо титула, целое состояние. Теперь он стал одним из самых завидных холостяков Англии в глазах тех, кто не знал или предпочитал игнорировать его репутацию, приобретенную в Китае. И в этот самый вечер он пропустил три частных приема, на которых мог бы встретить три десятка дам, готовых с великим энтузиазмом занять место графини Крэйн. На комоде в его апартаментах осталось несколько дюжин визитных карточек, приглашений, запросов на займы и просьб о деловых встречах: увесистая пачка laissez-passer[1] в высшее общество.

Он мог бы заполучить любую красавицу Лондона, войти в круг самых уважаемых персон, занять свое место среди «Верхней Десятки»[2], обрести социальный статус, о котором мечтали многие, а некоторые готовы были пожертвовать всем. Он мог бы иметь все это, пошевелив одним лишь пальцем или если бы кто-нибудь заставил его это сделать под дулом пистолета.

Почти всю сознательную жизнь Крэйн провел в Шанхае, бок о бок с контрабандистами, проститутками, картежниками, убийцами, торговцами, пьяницами, шаманами, художниками, коррумпированными чиновниками, нищими мандаринами, поэтами, завсегдатаями притонов и прочими отбросами, и граф любил этот потный, живой, опьяненный мир. Частные приемы и первоклассные ужины с людьми, чьи достижения в жизни сводились к их знатному происхождению, не шли ни в какое сравнение с ним.

Поэтому Крэйн отклонял или игнорировал приглашения, ведь по сравнению со светским вечером выяснение того, где именно кто-то подрезал его партию сычуаньского перца, представлялось более стоящим занятием.

Хоть и не столь стоящим, как стремление вернуться к одной персоне с янтарными глазами, чье стройное, гибкое, восхитительно податливое тело лишало графа сна по ночам. Но прямо сейчас это не представлялось возможным: маленький дьяволенок снова сбежал на работу.

Неуловимость Стивена стала чем-то новым для Крэйна, который всегда считал, что избавляться от любовников сложнее, чем их находить, и у которого никогда еще не было партнера, работавшего больше, чем он сам. На самом деле проблема заключалась в его собственной праздности; будь дни графа более насыщенными, он бы меньше размышлял о том, чем занят Стивен, но, чтобы это изменить, создав серьезный бизнес, потребовалось бы придерживаться обязательств перед Англией, а Крэйн не мог заставить себя на это пойти. Не тогда, когда его торговый дом процветал в Шанхае, где жизнь протекала проще, комфортнее и веселее.

Разумеется, в Шанхае не было бы Стивена, но, справедливости ради, и в Лондоне его сейчас тоже не найдешь. Маг исчез два дня назад, не сказав ни слова, и он вернется, когда ему будет удобно.

Что вполне разумно. Стивен – свободный человек, у него есть обязанности, на фоне которых международный бизнес Крэйна выглядел пустой забавой. Они оба работали, и, поскольку Крэйн никогда не терпел любовников, которые ожидали, что он отложит ради них свой бизнес, он вряд ли собирался требовать подобное от Стивена. Графа просто раздражало, что на этот раз положение вещей изменилось – что это Крэйну приходилось ждать, пока Стивен появится в соответствии с собственным непредсказуемым расписанием, и что в качестве извинения за свое отсутствие он предложит лишь кривоватую, дерзкую улыбку.