Ночь с воскресенья на понедельник
Маленький экран черно-белого телевизора освещал небольшую комнату майора. В метре справа окно, в котором виднеются пять черных свечек — многоэтажки. В метре слева стояла кабинка очистителя с биотуалетом внутри, рядом встроенный в нишу шкаф и входная дверь. Больше ему ничего и не нужно. Вечером Левицкий всегда садился в кресло вытягивал ноги в ботинках на табуретку, так что они оказывались у самого экрана, и отдыхал. Это время принадлежало только ему и никто не смел беспокоить майора. Сегодня Лондон — он воровал сигнал у этого города — показывал забавный боевик. Главный герой, с неправдоподобно огромными мускулами (будто в них воздуха накачали) гонялся по джунглям за маленькими и щупленькими врагами. Конечно, это тоже фантастика, но уж лучше, чем когда показывают слезливую мелодраму про любовь на подстриженных газонах Лондона.
Левицкий с усталым равнодушием следил за несколько однообразными приключениями героя, когда в дверь робко постучали. Он сначала даже ушам не поверил: мельком взглянул в ту сторону и остался на месте, но стук повторился. Он стиснул зубы, в два шага пересек комнату и дернул за ручку.
Миссис Хиггинс — невысокая худенькая старушка — так вздрогнула, что очки чуть не свалились с носа. В руке она держала свечку — новое изобретение сяньшеня Дэна. Загадочный состав свечи при сгорании испускал невыносимую вонь.
— В чем дело? — грозно поинтересовался Левицкий.
— Господин майор, — старушка ужасно смутилась, увидев его без форменной рубашки — в брюках и майке. Она потупила взор и стала бормотать себе под нос. — Простите великодушно, что я отрываю вас от заслуженного отдыха, но не будете ли вы так любезны…
— Миссис Хиггинс, — майор начал раздражаться. — Первый час ночи! Вы можете коротко объяснить какого… — он быстро проглотил слово "чёрта", — вам нужно?
— Новая партия, — бабулька так и не подняла взгляд, только отступила на полшажка.
— Ночью? — удивился майор.
— Да, ночью. Галина Марковна уже и приемник закрыла, а тут звонят. Флешку с документами быстро так сунули в руки и исчезли, а там…
— Миссис Хиггинс, — прервал ее Левицкий, — что вам от меня нужно?
— Так ведь новая партия… — растерянно втолковывала она.
— И что?! — Левицкий чувствовал, что еще немного и начнет орать. Лучше бы прислали лейтенанта, чтобы доложил по уставу.
— Мы сами не можем справиться, — она отступила еще на полшага. — Сяньшень Дэн пришел, и старший лейтенант Манслиф пришел, но там такое творится… Меня разбудили. Сяньшень Дэн просил вас позвать, потому что мы не можем справиться… Так что будьте любезны…
Марк возвел очи горе.
— Погасите свечу, миссис Хиггинс, — приказал он, — я возьму фонарик.
Старушка исполнила приказ незамедлительно. Он надел рубашку, выключил телевизор и за дверь вышел уже в полной форме. Включив фонарик, поймал благоговейный взгляд бабульки. Негромко хмыкнув, пошел вперед. Старушка семенила за ним, стараясь не отставать. Спускаясь по лестнице с шестого этажа, они держались ближе к стене — металлические перила продали, когда майор еще здесь не появился.
Миссис Хиггинс, оказавшись за спиной Левицкого, несколько успокоилась и стала рассказывать то, что так и не смогла выговорить, оказавшись с грозным майором лицом к лицу:
— Из Токио прибыли ничего, спокойные. Как всегда. Из Москвы прислали дауна. Мадам Байи его уже определила. Кажется, родители обещают кормить его. Я сама документы не видела, но мадам Байи сказала…
— Она скажет! — с сарказмом вставил майор.
Миссис Хиггинс сбилась и замолчала. После небольшой заминки продолжила.
— Несколько человек из Парижа и Нью-Йорка. Но мне кажется, их привели ночью из-за лондонцев. Где только они взяли эту банду? Просто жуть. Их даже не обыскали толком. Они с оружием.
— С оружием? — изумился майор. Он, наконец, понял, почему его позвали.
Они спустились по лестнице в подвал. В конце коридора из открытой двери падал прямоугольник света. Раздавались испуганные возгласы и чей-то яростный крик. Майор выключил фонарик — они приучили себя к строжайшей экономии.
— Не подходите, падлы! — различил он. — Всех порежу, не подходите!
Левицкий вошел в приемник. Прищурился — после тьмы коридора даже тусклая лампочка неприятно резанула глаза.
Картина ему предстала любопытная, давно у них ничего подобного не происходило.
К бетонным стенам прижимаются вновь прибывшие дети. "Человек семь", — на взгляд определил Марк. Чуть впереди стоят заспанные дежурные третьего класса. Их прикрывают воспитатели — сяньшень Дэн, Галина Марковна и мадам Байи. Старик-китаец Дэн о чем-то препирается с лейтенантами Эриком Жманцем и Дэйлом Манслифом. На руке у Дэна порез. Медленно течет кровь. Он зажимает ее салфеткой, но та уже вся промокла.
В центре приемника пятеро двенадцатилетних пацанов выставили перед собой заточки, прикрывая друг другу спины. Все грязные, оборванные. Даже у него в приюте дети так не одеваются. Явно подъездная шпана. Их главарь матерится так, что уши закладывает:
— Не подходите, убью! Тащите сюда еду и воду. Тащите сюда, а то прирежу, — он сделал шаг к воспитателям, но тут заметил майора и замер.
