Приют на свалке - [2]

Вид Левицкого внушал ужас не только обитателям приюта. Он отирал бритым затылком низкий потолок приемника, да и в плечах был шире всех присутствующих. Но главное — его взгляд. На мгновение пацана парализовало, но он быстро пришел в себя: хищно улыбнулся.

— Убью, сволочь, — прошипел он.

Майор ответил ему злой усмешкой. Увидев Левицкого, Эрик оживился, подскочил к нему:

— Господин майор, разрешите доложить, — вытянулся он по уставу. Светлая челка упала на глаза. Из-под нее сверкали веселые карие глаза. — Прислали подъездную банду из Лондона. Галина Марковна пыталась с ними договориться, но ничего не вышло. Рядовой Намгун позвал сяньшеня Дэна, чтобы он принес цепи. Сяньшень тоже пытался с ними договориться, но его ранили. Я хотел обезвредить банду, но сяньшень Дэн не позволил. Велел пригласить вас. Господин майор, разрешите мне, пожалуйста, я справлюсь, — закончил он умоляюще.

— Отставить! — скомандовал майор. Нашел глазами старика Дэна. — Спасибо, сяньшень, — тот удовлетворенно кивнул, щуря и без того узкие глаза. — Старший лейтенант Жманц, дайте цепи и отойдите к стене.

— Но почему? — обиженно засопел тот.

— Выполняйте приказ, — майор добавил металла в голос.

Эрик сунул ему в руку цепь и, насупившись, отступил к дежурным.

Майор с цепью в руке встал напротив главаря. Банда наблюдала за происходящим с трепетом. Майор заметил: пацаны перепугались. Разве что кроме главаря — у того в глазах по-прежнему вызов и ярость. Левицкий мог бы справиться со всеми голыми руками, но хотел наказать их за сяньшеня. Да и позже сговорчивей будут. Майор раскручивал цепь, постепенно удлиняя ее. В такт свисту рассекающей воздух цепи он, не торопясь, объяснял:

— Всех, кто не желает подчиняться требованиям приюта, ожидает карцер. Кого не смирит карцер, тем пообедают хищники.

— А это видел? — главарь сделал неприличный жест, а в следующую секунду цепь хлестко ударила его по руке и он, взвыв, выронил заточку. Еще четыре удара и вся банда, жалобно подвывая, растирала ушибленные руки.

— Наручники! — скомандовал майор. К нему подбежал Эрик. — Помогите, — коротко приказал он. Вместе с лейтенантами они за пять минут сковали слабо сопротивляющихся мальчишек.

— В карцер? — робко поинтересовалась миссис Хиггинс.

— Рядовой Намгун, — обратился Левицкий к дежурному, не удостоив ответа старую леди. — Принеси к карцеру фиксатор.

Мальчишка отдал честь и исчез.

Взяв наручники левой и правой рукой и подняв их в воздух так, что выкрутил пацанам руки, он потащил их за собой по коридору. Сопротивляться в таком положении они не могли. То же самое проделали его лейтенанты. Они поднялись на первый этаж. Манслиф, которому достался только один бандит, свободной рукой взял у майора с пояса ключи и открыл карцер на первом этаже недалеко от фильтр-коридора. Тут же примчался Му Хён с фиксатором. На высоте около двух метров от пола висели цепи, прибитые к стенам толстыми штырями. Дэйл взял одну из них и прикрепил ее фиксатором к наручникам. После этого отпустил мальчишку. Выбрал цепь подальше, чтобы бандиты не могли дотянуться друг до друга и, взяв из рук Эрика второго, точно так же намертво прикрепил его к стене. Когда всех посадили на цепь, майор оглядел притихших детей и сообщил:

— Посидите здесь ночь. А завтра я… — он выдержал паузу, — побеседую с вами.

— Побеседуешь… — с ненавистью процедил главарь. — И мы с тобой побеседуем. Ты мертвец, майор. Мы и не с такими справлялись…

Марк только ухмыльнулся. Дверь с лязгом захлопнулась. Ключ повернулся в замке.

К нему подскочила Галина Викторовна — старушка, крошечная и энергичная как девочка.

— Господин майор, документы, — она сунула ему в руку флешку и исчезла. Как и многие другие, она его недолюбливала — не нравились его методы воспитания. Но неприязнь выражалась лишь в том, что старуха лишний раз с ним не разговаривала. Открыто против него никто не выступал.

Они с лейтенантами поднимались по лестнице без света. Это старушки боятся споткнуться, а они лестницу изучили наизусть, им фонарик не нужен. Эрик, все еще дувшийся, недовольно спросил:

— Марк, ну почему ты не разрешил мне? Ты же меня научил, я бы тоже так смог. Неужели не веришь?

Майор остановился на пятом этаже — здесь жили старшие лейтенанты, мельком глянул в сторону хмыкнувшего с пониманием Дэйла.

— Эрик, — он ткнул пальцем в грудь парню. — Ты еще не забыл наш разговор? Нет?

— Марк, ты сказал, что я не буду выходить на свалку. Я с этим не спорю. Но сегодня не было ничего опасного! Может, ты и вилку у меня отберешь, а то вдруг я поранюсь, — в голосе слышалась неподдельная обида.

— Старший лейтенант Жманц, — посуровел майор. — Надо будет — отберу вилку. У тебя скоро выпуск и я не хочу, чтобы какая-то неприятность этот праздник отменила. Будешь возмущаться — посажу в карцер к этим супчикам, чтобы ты подумал, как разговаривают со старшими по званию. А теперь быстро по домам, — он опять взглянул на Манслифа. — Спокойной ночи.

Лейтенанты отдали ему честь, и он поднялся к себе.

Разделся в темноте — энергию надо экономить — и положил рубашку на место. Отсутствие света нисколько не мешало Марку. Он всегда поддерживал порядок в комнате. Если бы он вдруг ослеп, то единственное неудобство, которое испытал бы от этого — не смог бы смотреть телевизор. Правда, иногда казалось, что он так хорошо выучил сюжет сказок, что по одним звукам представит все, что происходит на экране. Показывали исключительно фантастику с надувными героями — Левицкий за всю жизнь не встретил ни одного хоть немного похожего на них по объему мускулов, хотя когда-то работал в команде самых сильных парней города. Всегда на экране демонстрировали множество деревьев — вечная мечта человечества о несбыточном. Но особенно его выбивало из колеи то, что в фильмах называли пригородом — зеленые, желтые, коричневые или белые поля — в зависимости от времени года. Как же люди выживают в таком городе? Он постоял у окна. В темно-серых сумерках пять башен многоэтажек походили на черные столбы, поддерживающие небо. Пять двухсотэтажных столбов — пять городов, в которых уместились обитатели мира. Ближе всего к приюту Нью-Йорк и Лондон. Чуть дальше — Токио. В промежутках между этими мегаполисами виднелись Париж и Москва. Сто этажей под землей — сто на поверхности. А вокруг на сотни километров свалка. Как проповедуют в церкви — благословение неба, посланное для живущих. Свалка дает им все необходимое для жизни, кроме пищи. Если бы здесь, как в фильмах была только земля да трава, люди бы нищенствовали.