Дональд УЭСТЛЕЙК
Его выпустили, и это было замечательно. Звали его Чарльз Ламбаски, он же Чарли Лэйн, он же Чак Льюис, он же Джек Кент; и он только что отбыл четыре с половиной года из десяти, к которым был приговорен за вооруженное нападение.
Тюремная жизнь пошла ему на пользу, он поправился и в тридцать два года выглядел едва на двадцать пять. Он был чуть выше шести футов ростом и весил сто семьдесят восемь фунтов, без капли жира. У него было квадратное лицо с выступающей челюстью и большим носом, широко расставленные глаза под густыми бровями. Темные волосы были подстрижены по-тюремному коротко, но очень скоро он сможет их зачесывать назад, так, как привык. И все станет как раньше.
Из тюрьмы он отправился на поезде на Центральный вокзал. Его снабдили билетом, костюмом и десятью долларами, а также сообщили фамилию офицера, к которому он должен явиться. Бумажка с этой фамилией полетела в окно, как только поезд отошел, а Чарли плюхнулся на сиденье и перенесся мысленно на четыре с половиной года назад. Словно этих лет и не было, а суд и все остальное – просто дурной сон. Теперь он кончился, и Чарли возвращается обратно. Великолепно.
Поезд пришел на Центральный вокзал, и Чарли, сойдя налегке, поехал на такси туда, где часто бывал в прежние времена. Таксист пожаловался, на отсутствие сдачи, но все же нашел. Чарли направился в закусочную на углу.
За стойкой был новичок. Он взглянул на Чарли:
– Сэр?
– Уолли здесь?
– А кто просит?
– Чарли Ламбаски.
– Сейчас посмотрю.
Чарли присел у стойки. Смешно, что приходится тут представляться. Четыре с половиной года назад Чарли Ламбаски знал всякий. Ну да беспокоиться не о чем. Многие его помнят. А новички быстренько выучат его имя.
Из кухни вышел Уолли – маленький толстенький человек в грязном белом фартуке, похожий больше на поваренка, чем на хозяина. Круглое лицо его расплылось в улыбке, и, восклицая:
"Чарли! Старина Чарли!” – он стиснул ему руку.
– Рад тебя видеть, Уолли.
Уолли окинул его критическим взглядом:
– Хорошо выглядишь. Поправился.
– На несколько фунтов, – признал Чарли.
– Тебе нужна твоя чековая книжка?
– Ну да. Я пуст.
– Пошли на кухню.
Чарли проследовал за низеньким человеком на кухню и подождал, пока Уолли возился с небольшим сейфом в углу. Хозяин отпер дверцу, вынул книжку, защелкнул сейф и передал книжку Чарли.
– Вот она – в точности как ты оставил. С процентами. Я таскал ее в банк постоянно, и они вносили проценты.
Чарли заглянул в книжку. Больше шести тысяч. Отлично. Хватит на жизнь, пока он не встанет на ноги.
– За это спасибо, – сказал он.
– Для мила дружка, – пошутил Уолли. – Кофе хочешь?
– Нет, благодарю. Еще дел полно.
– Ну, понятно.
Чарли направился было к выходу, потом обернулся:
– Энди там же?
– Нет, он переехал года два назад. Постой, я тебе напишу новый адрес.
Чарли подождал, потом взял клочок бумаги, снова поблагодарил Уолли и вышел. Он поймал такси, назвал водителю адрес, откинулся на сиденье и задумался об Энди.
Энди был его напарником. Они почти все время работали вместе на Кореи, который занимался всем понемногу – и род этих занятий определить было затруднительно. То приходилось выбивать долги из наркоторговца, то пугать какого-то деревенщину, решившего вторгнуться на территорию Кореи, то устроить какую-нибудь заварушку. То есть работа была разнообразная и интересная, не кабинетная, и, за исключением некоторых сольных мероприятий, они всегда работали вместе с Энди.
Скоро все опять будет так, предвкушал Чарли. Он, может, остановится у Энди на денек-другой, приведет себя в порядок, потом подыщет где-нибудь квартирку и уведомит Кореи, что вновь готов к работе. И вернется к прежней жизни, легкой и приятной.
Энди поселился теперь на Сорок седьмой улице. Чарли подивился окружавшему его убожеству: прежде Энди жил в местах получше. Невдалеке был Шестнадцатый полицейский участок, памятный Чарли по паре приводов в юности. Находился он рядом со школой – неплохо придумано.
Чарли зашел в дом. Лифта не было, и он потащился на третий этаж. Звякнул звонок, и через минуту Энди, открыв дверь и поглядев на Чарли, широко ухмыльнулся и воскликнул:
– Чарли! Входи, старый боевой друг!
Чарли вошел, посмеиваясь приятелю в спину. Энди совсем не изменился – все такой же, худой и жилистый, больше семнадцати не дашь. Ростом он был чуть меньше шести футов, и многие относились к нему пренебрежительно – до тех пор, пока не сталкивались вплотную.
Энди закрыл дверь, и они остановились в маленькой загроможденной гостиной, глядя друг на друга.
– Чарли, старый дружище.
– Ну, привет, Энди.
– Дай на тебя посмотреть. А ты пополнел.
– Немного.
– Ну садись же. Хочешь пива?
– Да можно. Четыре с половиной года не пробовал.
– Сейчас принесу, посиди пока.
Энди поспешил на кухню, а Чарли оглядел комнату. Она была вся заставлена дешевой мебелью – старые кресла с громадным диваном, несколько столиков с настольными лампами, – словом, выглядела как уголок магазина Армии спасения. В качестве жилья Энди все это выглядело забавно.
Энди вернулся с пивом и уселся наискосок от Чарли.
– Ну вот, Чарли, прямо как в старые времена.
