Анемподист Фаэтонов
Поступь полководца разбитой армии
"Распахнулось окно, и открылась перспектива"
Именно фраза, прочитанная мною некогда в одной из рукописей малеевского семинара молодых фантастов, и приведенная здесь в качестве эпиграфа, невольно всплывает в памяти при попытке прочитать книгу Т. Суворовой "Сердце бездны". Самое интересное, что эту книгу сопровождает положительная рецензия видного екатеринбургского критика Родиона Икарова, опубликованная в газете "Книжный клуб". Икаров все-таки избегает впрямую хвалить данное произведение, но нашпиговывает свою статью многочисленными намеками и туманными обещаниями, что-де мы еще не такого дождемся от молодого многообещающего автора. Уже дождались. Впервые имя Т. Суворовой всплыло на семинаре молодых писателей при "Уральском следопыте" лет двадцать назад. Этот семинар дал нашей литературе нескольких интересных авторов, которые сегодня работают в самых различных жанрах, отнюдь не замыкаясь на одной только фантастике. Это А. Больных, С. Георгиев, И. Коблова, А. Папченко, А. Щупов (перечисляю в алфавитном порядке). Разные по манере письма, наверное, разные по степени дарования, тем не менее, все они сумели заявить о себе, как о серьезных состоявшихся писателях. И вот еще один семинарист прорвался к читателю. На первый взгляд следовало бы радоваться, но... Но! Невольно всплывает в памяти, что за 20 лет литературной работы до сих пор Т. Суворова не сумела опубликовать НИ ОДНОЙ СТРОЧКИ. Говорить о фэнзине КЛФ "Радиант" мы не будет, это несерьезно. Покойный Виталий Иванович Бугров был исключительно мягким человеком. Он любил молодежь и прощал дебютантам множество огрехов, подчищая их рукописи. Но даже он, при всей своей мягкости, НИ РАЗУ на пушечный выстрел не подпустил Т. Суворову к страницам "Уральского Следопыта". А тут сразу книга, да еще в московском издательстве. Родион Икаров считает Т. Суворову самостоятельным и интересным автором. Странно, что он не разглядел бесталанную, неумелую попытку переписать "Лунную радугу" С. Павлова. Избави бог, речь не идет о прямом плагиате, тогда вообще следовало бы писать не рецензию, а заявление в суд. Я позволю себе напомнить историю двух учеников В.П. Крапивина. С. Лукьяненко в своих первых повестях явно подражал стилю мэтра, но только подражал. Писал он свое и о своих проблемах. Зато И. Тяглов слепо и бездумно копировал вещи Крапивина. Но Тяглов хотя бы делал это грамотно. И вот перед нами такая же калька, но с романа Павлова, которая, вдобавок, грамотностью "не воняет", как метко заметила сама Т. Суворова (стр. 51). Романы Павлова пересыщены техническими терминами и объяснениями, к ним прилагаются глоссарии, однако все это делается с предельной аккуратностью и вниманием. Морская терминология, используемая Павловым, применяется совершенно корректно и уместно. Аппарели, лихтеры, люнеты вполне узнаваемы, и никто не падает вниз стремительным домкратом. Зато "Сердце бездны"... Один только самозатягивающийся комингс чего стоит! Вы не знаете, что это такое? А самозатягивающийся порог вас не смутит? Теперь вернемся к вопросу об общей грамотности автора. Уже вторая строка книги заставляет слегка насторожиться. "Не счесть миров, затонувших в забвении". Ни Даль, ни Ожегов в своих словарях, вероятно, по причине некомпетентности, не пытались увязать данное существительное с данным глаголом. Поймите меня правильно, это не злокозненное гробокопательство. Три слова "который" на две строки не красят автора. Они являются свидетельством небрежности, неаккуратности, спешки, в конце концов. Однако подобный недосмотр не бросает тень на грамотность автора. С "Сердцем бездны" все обстоит иначе. Вот вам прелестный набор, судите сами. "Впереди человека были звезда и провал Космоса, позади - пульт личного компьютера". (стр. 8) "Очень мало захвачены средняя, а также ценящаяся только по паблисити прослойки интеллигенции". (стр. 15) "Инга сделала вид, что не отсекла жеста Игоря". (стр. 39) "Недоумение, сбитость с курса достигли апогея". (стр. 40) "Липкие фигуры касались Артура. Они стали идентичны ему". (стр. 47) "Его психика вывихнулась, и в этот вывих как-то просочилась информация". (стр. 47) "После еды мне нужны первый пилот планетолета, штурман, старпом". (стр. 64) "Пальцы стали холодными, а не только свинцовыми, кусками ваты". (стр. 67) "Воздух корчился под ним, на долю секунды становился твердой поверхностью и расшвыривался по сторонам". (стр. 79) "Руки поднесены к горлу, но не до конца". (стр. 82) "Огромные куски гнилой кожи, болтающиеся около тела". (стр. 85) "А сейчас он был в моральных силах сказать его "шифр"". (стр. 149) И так далее. Например: "Командор, казалось, смотрела мимо гостя". Невольно вспоминается старая шутливая рифмовка: "Молодая пешеход побежал на переход". Это была попытка посмеяться над "гражданкой покупателем" и прочими нелепыми словообразованиями первых лет советской власти. Но ведь Т. Суворова штампует подобные ляпсусы массами, причем абсолютно серьезно. Да, главный герой книги - женщина, однако искусство писателя в том и заключается, что он не позволяет себе таких режущих глаз конструкций. Всего в книге 380 страниц, здесь приведены цитаты с первых 80, причем далеко не все, заслуживающие упоминания. Небрезгливые читатели могут найти не хуже. Извините, но отсюда можно сделать совершенно однозначный вывод: Т. Суворова и русский язык просто биологически несовместимы! И о каком потенциале молодой автора говорит Родион Икаров? Рыжего в цирке? Или он все-таки не читал книги?
