Рисунки Н. Мооса
…Формируя отряд, Вострецов знакомился с каждым.
С матросом Потаповым беседовал более часа. Батя его на каторгу сослан был, бежал от охраны, под чужими фамилиями на приисках скрывался. На руднике и женился, но вскоре захворал и умер. Когда отца схоронили, полиция дозналась — беглый каторжник! Мать арестовали, увезли куда-то, а мальчонку соседи спрятали. Так и жил сироткой у чужих. Подобрали его моряки, когда после восстания в Севастополе через Урал ехали (царь под Читу загнал — корабли для Амура строить). Привезли на Дальний Восток — вырос из Кольки революционный матрос. К Вострецову он явился во всей красе: широкий в плечах, разговорчивый, подвижный, бывалый в свои двадцать четыре года — в Уссурийской тайге партизанил, Волочаевку и Спасск штурмовал.
— Что ж, по всем статьям подходишь, земляк! Командиром десантного взвода будешь! Первым в Охотск войдешь! — сказал Вострецов.
В этом парне он себя увидел. Правда, сиротой не был, но отцовская семья из двенадцати едоков состояла. Всего хлебнул. Две зимы в церковноприходскую школу бегал в село Казанцево Уфимской губернии, а потом пошел Степка в подручные к старшему брату — кузнецу. Когда подрос, сам кузнецом стал, на заработки в Уфу подался. Пять годов в железнодорожных мастерских отстоял у наковальни, затем решил в Челябинск перебраться, потом еще дальше — в Омск. В том городе с подпольщиками подружился, нелегальные книги стал читать, в октябре 1905-го в политической стачке участвовал. Через два месяца после этого в армию забрали парня, в Ригу увезли «царю-батюшке служить». В 1910-м военно-полевой суд приговорил его к трем годам дисциплинарного батальона «за вредную агитацию против монархии» Когда началась мировая война, направили солдата прямо в окопы. За два года на германском фронте — три раны, три Георгиевских креста… За отличия в подпрапорщики произвели, а он, сразу после революции, в Красную Армию добровольцем записался. И пошел — помкомроты 2-го Петроградского полка, командир 244-го Волжского полка… В боях по разгрому третьего похода Антанты получил пятую по счету рану… А теперь ему поручили последнего царского генерала за далеким студеным морем доконать.
На северном побережье Охотского моря Советская власть установилась летом 1918 года, но вскоре колчаковцы, захватив Якутск, объявили край территорией «верховного правителя России». Через год колчаковский наместник эсер Соловьев слетел со своего трона, и в апреле 1922 года ВЦИК специальным декретом образовал Якутскую Автономную Социалистическую Республику. Однако слишком богат край пушниной и золотом, чтобы от него отказались недобитые. Иностранные фирмы тоже приглядываются к Якутии. Миллионер Кушнарев, убежавший в страну Нового Света, предложил там назвать Якутию «второй Америкой»…
Генерал Пепеляев после разгрома белых на Урале и в Сибири оказался в Харбине не у дел. Его старший брат Виктор благодаря знакомству с главой конституционно-демократической партии Милюковым в свое время был комиссаром Временного правительства в Кронштадте, затем стал председателем Совета министров при Колчаке. Расстрелян в Иркутске вместе с «верховным правителем».
Младший Пепеляев при царе был подполковником, Колчак же произвел его в генерал-лейтенанты. А сейчас он генерал без армии.
Пепеляев решил снова попытать счастья, на этот раз в Якутии. Сотню офицеров навербовал в Харбине, полтысячи — во Владивостоке. Сперва назвал их «северной милицией», затем — «сибирской добровольческой дружиной» и, получив от нового «правителя Сибири» Дитерихса оружие, боеприпасы, продовольствие, на трех судах отправился в порт Аян. Американская фирма «Алаф Свенсон и К°», японская «Арай-Гуми», английская «Гудзон-Бей» дали ему денег, муки и спирта, а главарь местного купечества Галибаров взялся снабдить оленями. Генерал Пепеляев без боя овладел Нельканом, генерал Ракитин захватил Охотск, но поход на Якутск провалился: в бою у деревни Сасыл-Сысыы «дружину» генерал-лейтенанта Пепеляева разгромил небольшой красный отряд и отбросил обратно на побережье.
Командующий Пятой армией Уборевич приказал ликвидировать пепеляевскую банду. Вострецов решил начать операцию, не ожидая, пока Охотское море освободится от зимних льдов. Откладывать поход нельзя: по чистой воде генерал улизнет в Америку или в Японию, нагрузившись золотом и пушниной.
Начальник морских сил Дальнего Востока Иван Кожанов смог оставить за отрядом старые «Индигирку» и «Ставрополь». Они получили имя вспомогательных крейсеров с двумя орудиями и стали готовиться к походу, а два батальона, легкая батарея и пулеметная команда ускорили курс зимних стрельб.
Весной 1919 года два парохода, возившие при царе лес, бочки с рыбой, муку, арестантов, словно помолодели, приняв бойцов со звездами на шлемах. Командир отряда судов Азарьев поостерегся идти Татарским проливом — там в это время много льда, сброшенного Амуром. Курс правее Сахалина длиннее, но мог оказаться короче по времени — там не затерли бы льды. Вострецов согласился.
В проливе Лаперуза. огромные волны беспрестанно качали «Индигирку» и «Ставрополь», десантники полегли плашмя, кто где мог, чертыхаясь и молясь богу. Так и плыли вдоль Сахалина.