— Добрый вечер! — сказал он и протянул руку для приветствия. — Меня зовут Станислав Аркадьевич.
Мне пришлось оторваться от кроссворда и ответить ему взаимностью.
— Очень приятно. Егор Петрович.
Мужчина сунул изящный чемодан в багажник и опустил полку, немедленно усевшись на нее.
— До Питера?
— Да.
Вопрос, конечно, относился к разряду символических — ночной экспресс до Санкт-Петербурга не делал остановок. Просто есть такой способ завязывания разговора.
— Значит, нам с вами по пути, — сострил сосед, тут же рассмеявшись своей нехитрой шутке.
Похоже, кроссворд мой так и останется не разгаданным. Надеюсь, он не храпит.
— По делам или так?
— Совмещаю.
— Аналогично, — похвалил меня Станислав Аркадьевич. — Еду на форум по перспективному развитию, а заодно и навестить старых друзей. Вы сами не питерский?
— Нет.
— Так я и подумал.
— Что, так плохо выгляжу?
Станислав Аркадьевич игриво погрозил мне пальцем.
— В ваших глазах нет этой вселенской скуки, присущей жителям города на Неве.
Сейчас он достанет копченую курицу и коньяк.
— Так. Что у нас на ужин?
Бутылка «Арарата» водрузилась на стол, и за ней последовали несколько полиэтиленовых пакетов: с целым лимоном, с домашними пирожками, с обрубком сервелата, с куском подтаявшего сыра… А где птица?
Моим вкладом в общее дело стал пакет с апельсиновым соком и ассорти из сухофруктов с орехами — на сегодня я план по калориям уже выполнил.
— За знакомство! — предложил Станислав Аркадьевич.
Теперь мы определим, по какому варианту будет развиваться наша импровизированная вечеринка. Если он осушит рюмку залпом и до конца, то мне останется уповать лишь на скудность его запасов. Если пригубит и поставит на стол — не высплюсь.
Станислав Аркадьевич выбрал первый вариант.
К обсуждению последних политических событий мы перешли, как и положено, после третьего тоста за женщин, а потом мой новый друг решил посвятить меня в некоторые свои секреты.
— Везу с собой доклад, — полушепотом поведал он, похлопывая по стильному «дипломату». — Это бомба! Опасаюсь даже, не рановато ли мне с ней выходить на публику.
Мой слегка окривевший глаз смотрел на него, не мигая, провоцируя на продолжение.
— Только вам, Егор Петрович. Вам одному.
Он щелкнул замком и извлек на свет пухлую стопку бумаги, стянутую по-современному, прозрачным пластиком.
— Здесь, — потряс он в воздухе манускриптом. — Содержатся ответы на многие вопросы. В том числе и ваши. Как вы думаете, что это?
Станислав Аркадьевич выдрал один листок откуда-то из середины документа и протянул его мне.
Я увидел график. Вертикальная ось его, обозначенная как «кг», гордо уносилась вверх, а горизонтальная сигналила через ровные интервалы: 1900, 1910, 1920 и так далее. Сетка, получившаяся в результате взаимодействия осей, несла на себе замысловатую кривую красного цвета, в палец толщиной. Если не брать в расчет частые провалы, дела у кривой шли в гору, гарантируя прекрасное будущее.
— Это график, — попробовал угадать я.
— Совершенно верно! А чего?
— Затрудняюсь сказать.
Станислав Аркадьевич освежил наши рюмки.
— Перед вами — рост потребления лука в России на душу населения за последнее столетие.
После таких откровений я немедленно опустошил свой сосуд и вцепился зубами в лимон.
— Какую картину мы наблюдаем? О чем нам настойчиво кричат эти загогулины и зигзаги?
— Потребление далеко от стабильности.
— Так. А еще что? — продолжал требовать Станислав Аркадьевич.
Спроецировав провалы на ось «икс», я уверенно заявил:
— Первая мировая война негативно сказалась на потреблении этой овощной культуры. То же самое можно утверждать и по поводу второй мировой. Ну, и в перестройку лук кое-кому оказался не по зубам.
Станислав Аркадьевич глянул на меня так презрительно, что я сразу осознал — экзамен провален. Его профессорский палец наставительно постучал по трепыхающейся бумажке.
— Не война сказалась на потреблении, а как раз-таки наоборот. Сначала россияне стали меньше есть лука, а уж потом произошла мировая катастрофа. Если быть предельно точным — запаздывание составило один год.
— Не может быть, — осмелился возразить я, которому со школьной скамьи внушали, что 1913-ый год оказался вполне себе сытным и благополучным.
— Факт! — рассмеялся мне в лицо Станислав Аркадьевич. — Неопровержимый, убийственный факт! Вот ссылки на данные «Роскомстата» и другие авторитетные источники.
— Но это же означает…
— Именно! Вы схватываете на лету. Имея такой график перед глазами, можно со стопроцентной вероятностью предсказывать катаклизмы и потрясения за год до их наступления.
Я схватил листок и принялся изучать прошлогодние данные: ничего такого, потребление смело рвалось вверх.
— Не беспокойтесь, — заверил Станислав Аркадьевич. — Я за этим строго слежу. И при первых же поползновениях, будьте уверены, использую все свои возможности, чтобы донести информацию до широкой общественности.
В этот момент мне захотелось его расцеловать, но Станислав Аркадьевич преградил мне дорогу новым листком, выдранным из недр рукописи.
— Что вы на это скажете?
Передо мной возник опять-таки график. Его сходство с первым было столь же очевидно, как и различия — кривых теперь имелось две: красная и синяя. Они не соприкасались друг с другом, но удивительно точно воспроизводили присущие им обоим колебания.
