Леша растерялся. Чуть не четверть часа он с жаром объяснял суть дела, а сейчас заметил, что ребята почти и не слушают его.
Он потеребил концы пионерского галстука и не совсем уверенно спросил:
— Понятно?
Никто не ответил.
— Играли ведь уже в такую географическую игру… Помните, на Южный полюс путешествовали?
— В том-то и дело, что играли! — Эдик Голубев крикнул это громко, на весь класс.
Эдик, конечно, известный бузотер и критикан, на него угодить трудно. Но сейчас… Сейчас он прав: скучно повторять ту же самую игру, в которую играли в первом полугодии. Правда, тогда «путешествовали» на Южный полюс, а сейчас предстоит «путешествие» по Уралу, но все равно — опять будут доклады, опять дневники, опять фотографии, вырезанные из газет…
Обычно, если что-нибудь не нравится, ребята шумят, спорят, стараясь перекричать друг друга. Сегодня же си дели молча, словно им все на свете надоело.
«Уж лучше спорили бы, что ли», — подумал Леша.
И тут вдруг, ни к селу ни к городу, Люда Бояршинова задумчиво произнесла:
— А вы знаете, ребята, нынче по нашей улице в полтора раза больше машин ходит, чем в прошлом году…
Все головы повернулись к ней. Леша от удивления даже рот открыл. Что такое? При чем тут машины?
Первым пришел в себя Эдик.
— Вот тебе и раз! — сказал он. — Ты, что же, на машинах, что ли, путешествовать предлагаешь?
— Ничего я не предлагаю, — пожала плечами Люда.
— А откуда ты знаешь, что в полтора раза? — спросил Леша. — Ты что, считала их?
Но Люда не сдавалась. Она слегка покраснела, глаза у нее заблестели, руки крепко уцепились за приподнятую крышку парты.
— Считала, — упрямо ответила она. И, видя, что многие не верят, стала рассказывать.
— Я в прошлом году вон как русского боялась. Все думала, что двойку на экзамене получу. Вот и загадала один раз: если встретится мне по дороге в школу тридцать три машины, тогда сдам экзамен, если нет — не сдам. Ну, насчитала всего семнадцать штук. А на другой день опять, потом опять. Только тридцать три ни разу не вышло. Конечно, глупо все это. Экзамен-то я и так на четверку сдала.
Эдик начал догадываться, в чем дело. Поэтому он ехидно ввернул:
— Нынче, значит, опять считала? Продолжение бабушкиных сказок. Я знаю, нынче ты не на русский, ты на физкультуру загадывала! У тебя ведь того, координация.
Громкий смех заглушил его слова. Все ведь знали, что у Люды не ладилось с гимнастикой. Еще вчера смеялись, наблюдая, как она делала вольные упражнения: казалось, что руки и ноги у Люды не свои и поступают, как им заблагорассудится. Николай Иванович сказал тогда что у нее пониженная координация движений.
— У тебя в голове координации не хватает! — рассердилась Люда. — Вот и мелешь все, что на язык попадет.
Обиженно отвернувшись к окну, она замолчала.
Леша попытался навести порядок. Но случай с Людой словно встряхнул ребят. Со всех сторон полетели выкрики:
— Надоело!
— Играли уже!
— Новое что-нибудь придумать надо!
Покрывая весь этот гвалт, с задней парты донесся громкий голос Эдика:
— Разрешите, товарищ председатель?
Он, Эдик, это умеет: изысканно вежливо попросит слово, выступит с блеском, а потом отправится обратно на свою парту и будет подзуживать всех, острить, громко смеяться, мешать всему классу.
Леша и на этот раз ждал какого-нибудь подвоха, однако закричал громко:
— Тише вы, Голубев имеет слово!
— У меня есть вопрос, — начал Эдик. — Бояршиновой вопрос и вообще всем. По-че-му? Да, да, почему на нашей улице стало больше машин? — Он торжествующе оглядел класс и, помолчав с минуту, повторил: — Почему?
Было тихо. Волей-неволей каждый подумал: «А правда, почему стало больше?» Эдик подождал еще немного и заявил:
— Эх вы! Наблюдатели! Да строительство началось на углу Дачной. Сразу три больших дома строят. Вот и заходили самосвалы взад-вперед.
Все опять зашумели, засмеялись. Один Леша молчал. Внезапно возникшая мысль захлестнула его и, торопясь не упустить ее, он забарабанил кулаком по столу, сразу потеряв всю серьезность.
— Стойте, ребята! Это же интересно очень! Ведь мы о своей улице очень мало знаем!
* * *
Нет, ему определенно не везет! У других ребят такие интересные соседи. Просто завидно становится. У одного за стенкой архитектор живет. У другого во дворе — участник революции 1905 года. А у него… Леша с досады плюнул. Дорога из школы домой была сегодня что-то чересчур длинной.
На отрядном сборе решили, что каждый постарается узнать об улице, на которой он живет, как можно больше. А потом подготовят сообщения, оформят альбомы и проведут отрядный сбор «Наша улица». И еще решили об этом пока никому не говорить, а то идею обязательно перехватят.
Тайну, правда, сохранить не удалось. Уже на другой день старшая пионервожатая поймала Лешу в коридоре и стала допытываться, что вчера обсуждали на сборе. Он хотел вывернуться, но оказалось, что она уже все знает. Но и после этого идея — изучить свою улицу — не потеряла для ребят привлекательности. Главное — сами придумали, никто не подсказывал.
Подойдя к дому, Леша усмехнулся. Вспомнил свой вчерашний разговор с дворником, тетей Марусей. Он тогда попытался выяснить, сколько лет стоит этот двухэтажный деревянный дом, кто в нем раньше жил. Тетя Маруся взглянула на него так, словно Леша с ума сошел, а потом рассердилась.