УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
о присвоении звания Героя Советского Союза старшему лейтенанту ДЕВЯТАЕВУ М. П.
За проявленные мужество, отвагу и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны присвоить старшему лейтенанту ДЕВЯТАЕВУ Михаилу Петровичу звание ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА с вручением ордена ЛЕНИНА и медали «ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА».
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР — К. Ворошилов.
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР — М. Георгадзе.
Москва, Кремль. 15 августа 1957 года.
Передо мной стопа писем. На конвертах штампы различных городов, воинских частей — со всех концов страны. Советские люди самых различных возрастов и профессий — рабочие, инженеры, колхозники, студенты, учащиеся, воины Советской Армии — шлют теплые, задушевные слова привета, просят рассказать подробно о себе и о том, как нам, группе советских военнопленных, удалось захватить вражеский бомбардировщик и вырваться на нем из жестокой неволи, прилететь на Родину.
Мне хорошо понятны чувства советских людей, их интерес к нашему перелету и его участникам.
Дорогие товарищи! Прежде чем приступить к изложению истории нашего необычного перелета, хочу заметить, что многие из вас допускают ошибку, когда пишут, что я «совершил беспримерный подвиг» и т. д., думая, что заслуга в этом принадлежит только мне. Это неверно. Если даже наш перелет можно назвать подвигом, то он принадлежит не мне одному и никому из его участников, а всему советскому народу, воспитанному Коммунистической партией в духе безграничной любви и преданности своей Родине. Один я или даже вся наша группа, улетевшая из концлагеря на фашистском самолете, ничего бы не сделали в тех ужасных условиях гитлеровского плена, в каких мы находились. Осуществить это было далеко не просто одному или нескольким людям. Перелет как таковой явился завершением длительной и упорной подготовки к нему, в которой прямо или косвенно участвовали сотни советских патриотов — коммунистов и иностранных антифашистов — узников гитлеровских застенков.
Главную роль во всем сыграла подпольная коммунистическая организация, которая оказывала огромное влияние на массы узников фашизма, сплачивала их и вела борьбу с врагом в самых, казалось бы, невозможных условиях, помогала выжить умиравшим от голода и издевательств врага, организуя взаимную выручку и товарищескую взаимопомощь, цементировала боевую интернациональную солидарность. Я хорошо знаю, что, если бы не это, меня, как и многих других, давно не было бы в живых, а следовательно, не было бы и перелета, о котором идет речь.
Вот я и хочу рассказать, как все происходило в действительности: как я попал в плен, что довелось там пережить, как готовился захват вражеского бомбардировщика и как мы, советские люди, победили смерть…
М. П. Девятаев, Герой Советского Союза.
Моя биография проста и обыкновенна, как и у большинства советских людей. Родился в 1917 году в бедной крестьянской семье села Торбеева (Мордовия) тринадцатым по счету ребенком. Наша семья влачила жалкое существование, еле перебиваясь с хлеба на воду, и поэтому мое появление на свет встретила без особой радости. Лишний рот! Но родился я под счастливой звездой: начинался новый век — свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, которая несла людям свободу и счастье. Отец мой ушел защищать молодую Советскую Республику и не вернулся — погиб от белогвардейской пули.
Рос я отчаюгой, драчуном, заводилой среди ребят. В 1923 году пошел в школу, а в январе 1924 года был исключен за шалости на уроках и постоянные драки с одноклассниками.
— Подумаешь, важность какая!.. И без школы обойдусь, — говорил я товарищам, а у самого сердце сжималось от обиды на самого себя: «Что я, хуже всех? Товарищи учатся, а я один теперь с тоски пропадаю, и поиграть не с кем… Зачем мне нужны были эти драки?»
Несколько дней я никуда не выходил из дому от стыда. От скуки места себе не находил. А тут еще мать журит без конца и плачет, что я у нее такой неудачный вышел — настоящий шалопай, которого даже из школы выгнали. Обидно было слушать такие слова, потому что я был о себе другого мнения: никакой я не шалопай, стоит только мне захотеть — и стану примерным учеником, даже лучше других. Пусть примут обратно, тогда увидят… Но учительница сказала, что не допустит меня на уроки, пока не попрошу прощения перед всем классом и не пообещаю всему классу исправиться. На это у меня не хватало духу. Перед одной учительницей, так уж и быть, готов покраснеть и попросить прощения, но перед классом… Нет, не могу.
Все решил один день, который запомнился мне на всю жизнь. Над заснеженным селом стоял жгучий мороз. Звонко потрескивали разукрашенные серебристой бахромой деревья. Под ногами прохожих жалобно визжал спрессованный снег. Я стоял у окна, дул на стекло и царапал ногтями морозные узоры. Со стороны станции слышались тревожные гудки паровозов. В избу вошла мать с соседкой — бабушкой Матреной. Я сразу заметил, что у обеих покрасневшие глаза. Молча уселись они на скамье и горько заплакали.
