Даниель закрыла окно и оглядела комнату. В ее глазах отражалась печаль. Ну вот и все.
Только сейчас она окончательно осознала, что начинается ее взрослая жизнь и пришла пора покидать родное гнездо. Вздохнув, она посмотрела в окно, за которым сгущалась ночь. Что ее ждет? Достигнет ли она того, к чему стремилась? Станет ли успешной в своем деле? Она не знала. Да, она очень хотела работать. Но будущее пугало ее. Оказаться одной в чужом городе… Чтобы решиться на это, потребовалось некоторое время.
Раздался деликатный стук в дверь.
Даниель обернулась.
— Есть будешь? — В комнату вошла мать.
— Да, сейчас иду. — От Даниель не укрылось, с какой грустью Глэдис взглянула на два чемодана, стоявших в углу. — До сих пор не могу поверить, что уезжаю, — пробормотала она.
— Я тоже, милая. — Глэдис приблизилась к ней, обняла, гладя по шелковистым волосам, спадающим на плечи.
— Представить не могу, как я буду без вас. — Даниель утерла выступившие на глазах слезы.
— Все будет нормально, — постаралась успокоить ее Глэдис. — Тебе предложили прекрасное место. И мы с отцом верим в твои силы.
— Как это ни странно, я тоже в них верю. — Даниель невесело усмехнулась. — Просто как представлю, что придется расстаться с вами, со всем тем, что окружало меня эти годы, так тоскливо становится на душе.
— Я тебя понимаю, солнышко. Но пройдет какое-то время, ты освоишься на новом месте и, приезжая сюда, будешь испытывать лишь легкую тоску по прошлому.
— Возможно, ты и права.
— Конечно, права, — усмехнулась Глэдис. — И скоро ты в этом убедишься. — Она отстранилась от дочери, вгляделась в черты ее лица, такие знакомые и родные. — Как же ты выросла, моя крошка.
— Я и сама не заметила, как это произошло, — грустно улыбнулась Даниель.
— Ладно, ждем тебя внизу. — Глэдис вышла из комнаты.
Даниэль подошла к большому трюмо из светлого дерева, боковые зеркала которого были украшены снимками кинозвезд и цветными наклейками. Она вспомнила, как приклеивала все эти фотографии, вырезая их из разных журналов. Как же давно это было… А такое ощущение, словно ничего не изменилось. И большой плакат Джоша Веллинга — организовавшего группу в их школе, которая играла на всех дискотеках, — с электрогитарой в руках до сих пор красовался на внутренней стороне дверки ее гардероба.
Даниель открыла створку и еще раз взглянула на постер. А ведь было время, когда она влюбилась в него и ходила на все музыкальные вечера, которые он вел.
Неразделенная любовь. Да, такое случалось в ее жизни. Особенно тогда, когда она только начинала взрослеть и угловатая подростковая фигура еще никого не привлекала.
Даниель вернулась к трюмо и вгляделась в свое отражение. Как же она изменилась!
Теперь она обладала точеной фигурой, полной грудью и тонкой талией. Стройные ноги неизменно привлекали внимание противоположного пола, стоило ей надеть мини-юбку или обтягивающие джинсы. Да еще высокие каблуки, которым она отдавала предпочтение.
Кто бы мог подумать, что через каких-нибудь десять лет с ней произойдет такая метаморфоза!
Уж точно не она. Хотя, если взглянуть на маму, которая и в пятьдесят лет отлично выглядит, то, конечно, можно было такое предположить.
Она взяла расческу и провела ею несколько раз по темно-русым волосам, спадающим на плечи, в которых поблескивали мелированные прядки. Затем поправила макияж, оттеняющий и без того выразительные зеленые глаза, опушенные густыми ресницами, и показала язык своему отражению.
Даниель отошла от зеркала и выглянула в окно, за которым простиралась темнота, спрятавшая от ее взора внутренний дворик, в тени деревьев которого она так любила прогуливаться.
Как же жаль со всем этим расставаться!
Но выхода нет. После окончания университета ей предложили перспективную работу в филиале одной известной фирмы, расположенном в другом городе. Она, конечно, согласилась, собираясь вплотную заняться своей карьерой.
Во всяком случае, других планов на ближайшее будущее у нее не было.
Грустно улыбнувшись, Даниель вспомнила своих однокурсниц по университету, которые на протяжении всех лет обучения влюблялись в парней, гуляли с ними, разрывали отношения и как следствие жаловались подружкам на свою нелегкую судьбу.
С самой Даниель такого не случалось.
Нет, конечно, она нравилась ребятам. Но сердце ее никому не отвечало взаимностью.
Многие парни пытались ухаживать за ней. Некоторые из них даже были достаточно настойчивы. Но никто из них не затронул ее души. Даниель не верила в любовь. Ей казалось, что ее сверстницы просто играют в какую-то игру, правила которой известны всем вокруг. А все эмоции и чувства, периодически выплескивающиеся наружу, были связаны лишь с их собственным азартом и желанием как можно глубже погрузиться в эти развлечения, чтобы жизнь не казалась скучной и безрадостной.
И всех это вполне устраивало.
Только не Даниель.
Учеба, стремление к совершенству, спорт. Вот чем были наполнены ее дни.
С ребятами ее связывали только приятельские отношения. А если она вдруг понимала, что это не так и дружба, лишь прикрытие иных целей, то сразу же обрывала общение без всякого объяснения.
И только Мэтт Спенсер был всегда рядом.
