Плоский человек

Тадеуш Конвей ловко просунул руку за банку с формальдегидом и достал с полки наполовину полную бутылку виски. Он вытащил пробку, поднес бутылку к своим усатым губам и, зажмурив от удовольствия глаза, принялся поглощать огненную воду. На худой, как у цыпленка, морщинистой шее дважды дернулся кадык. Потом он задрожал и с довольным вздохом поставил бутылку на стол:

— Ну вот, совсем другое дело…

Откуда-то издали донеслась музыкальная трель звонка.

— Хочешь, я открою, Тэд? — донесся мужской голос из-за полуоткрытой двери комнаты для бальзамирования трупов.

— Нет, Джон, я сам открою. Уже иду. — Конвей поставил бутылку на полку. У ближайшей раковины набрал в стакан воды, с отвращением сделал глоток и посмотрел на себя в зеркало, висящее над раковиной. Недовольно поморщился. Его острый нос был таким же красным, как гвоздика, висевшая на левом лацкане пиджака.

Услышав вторую трель, Тадеуш напустил на лицо приличествующее для гробовщика скорбно-печальное выражение и неторопливо двинулся к выходу. На пороге стояла невысокая женщина средних лет. Подавляющее большинство клиентов похоронного бюро «Ф. Конвея» были убиты горем, у этой же посетительницы был очень деловой вид. Тадеуш не нашел на ее лице никаких следов печали. Он считал себя наблюдательным человеком. Ему показалось, что она похожа на даму высшего света. Ее одежда была не слишком дорогой, но стильной и очень хорошего качества.

— Я Тадеуш Конвей, мэм, — представился он. — Входите, пожалуйста. Чем могу служить?

— Спасибо, — поблагодарила гостья. — Меня зовут Кора Педдингтон. Мне нужна ваша помощь.

— Я к вашим услугам, мэм. Сюда, будьте добры.

Он провел ее в комнату, которую его недавно умерший отец почему-то назвал «статистической». Женщина почти утонула в высоком кожаном кресле. Сидя в таком кресле, утверждал отец, человек волей-неволей должен говорить правду.

— Могу я предложить вам кофе, пока мы будем беседовать? Или вы предпочитаете чай? — Он поймал себя на не очень приятной мысли, что разговаривает так же, как говорил с клиентами отец, и слегка нахмурился.

— Чай, — кивнула элегантная посетительница.

— С сахаром и молоком, миссис Педдингтон? Я правильно произнес вашу фамилию?

— Да. С лимоном и без сливок.

Тадеуш нажал белую кнопку на стене. Услышав сигнал, Джон отставил в сторону аппарат для бальзамирования и поставил кипятить воду.

— Можно закурить? — осведомилась миссис Педдингтон.

— Конечно.

— Вы меня извините, но можно пересесть? Если вы поможете мне встать, я хотела бы сесть вон на тот деревянный стул у окна.

Тадеуш помог ей встать и подумал, что эта маленькая леди могла бы перехитрить даже его отца, слывшего большим специалистом по этой части. Он дал ей спички и пепельницу. Потом вновь уселся на вращающийся стул за столом и с сочувствием уставился на собеседницу.

— Думаю, не стоит отнимать у вас время на пустые разговоры, — заметила миссис Педдингтон. — Сразу перейдем к делу.

— Я весь внимание, — галантно ответил Тадеуш и придвинул к себе стопку желтой бумаги.

— Я ищу хорошее и недорогое похоронное бюро, — сказала Кора Педдингтон.

Тадеуш достал из внутреннего кармана пиджака ручку с позолоченным пером. Он не подал вида, но ему не понравились ее слова о «недорогом похоронном бюро». У них был слишком приземленный и грубый оттенок.

— У нас очень гибкие цены, мэм, — осторожно улыбнулся он.

— Это хорошо, — кивнула миссис Педдингтон. — Если, конечно, вы говорите правду.

Тадеушу очень захотелось выпить.

— У меня такое впечатление, что в прошлом вы уже имели дело с гробовщиками и остались недовольны ими?

— Имела. Сегодня утром.

— Извините меня, мэм, но я вас что-то не очень понимаю.

— Все очень просто, мистер Конвей. Я должна до минимума сократить расходы на похороны. Так что пришлось побегать.

— Побегать? — Это было новое словечко в его профессиональном лексиконе. Тадеуш знал, что отца, будь он сейчас жив, от них передернуло бы. — Ах да, конечно.

— Я рада, что вы поняли, — улыбнулась женщина. — Ваши коллеги этого не понимали.

— Это вполне объяснимо, — вздохнул Тадеуш Конвей. — Некоторые из нас прогрессивнее других и лучше приспосабливаются к веяниям времени. Но прежде чем перейти к финансовым вопросам, я бы хотел узнать кое-какие детали для некролога и документов.

— Конечно.

— Во-первых, позвольте мне предположить, что мы говорим о… мистере Педдингтоне, вашем муже?

— Вы совершенно правы, — печально улыбнулась миссис Педдингтон. — Извините меня за рассеянность. Наверное, я забыла упомянуть об этом.

— Боюсь, забыли. — Тадеуш начал быстро писать. — Он покинул нас?

— Покинул нас? — удивленно переспросила посетительница. Она забавно наклонила головку набок, как маленькая любопытная птичка.

— Ну… это мы так говорим о смерти.

— А, понятно. Да, можно сказать, что он нас покинул.

Тадеуш положил ручку и почти искренне сказал:

— Позвольте мне выразить вам свои искренние соболезнования, мэм. В такую минуту… — Странный взгляд миссис Педдингтон не дал ему договорить. В отличие от покойного родителя Тадеуша часто одолевали сомнения относительно важности того, чем он занимается. Иногда ему казалось, что лучше бы он работал официантом или барменом. Сейчас наступила как раз такая минута сомнений.