Счастливое утро — когда из радостного сна выныриваешь в явь, еще более радостную. Равиль проснулся первым. Как всегда.
— Света, любимая, Светлана, свет мой, счастье мое…
Каждое утро рождались новые слова. Порой для самого неожиданные — то непривычно нежные, то внезапно грубые. Света делала вид, что спит, затем вдруг бросалась обниматься. Игра такая, ритуал.
— Собираемся скорее, милый, а то на завтрак опоздаем. Надо хоть для разнообразия посетить.
Завтрак как завтрак — каша, блины да растворимый кофе. Просто вчера и позавчера поинтереснее занятие нашлось вместо каши.
Вернулись, сытые. Хотя, не совсем.
— Свет, погоди, рано еще на гору! Нельзя кататься с полным желудком. Иди ко мне, поваляемся немножко.
— Немножко? Нет уж, «немножко» не отделаешься!
Как подростки. Хотя ему уже тридцать пять, ей чуть меньше. Красивая пара, глаз не отвести. Равиль словно арабский принц — яркий, цепкий, острый. Белоснежная и лучистая, под стать имени, Света. Дерзко, вызывающе счастливые. А сказать, что знакомы меньше месяца — ни за что не поверишь!
У Равиля для счастья была еще одна причина.
***
На склон принялись собираться только ближе к обеду.
— Ра, забыла спросить, тебе из Питера ответ пришел?
— Еще нет, но со дня на день все решится.
— А то я городскую одежду уже по чемоданам упаковала. Так и буду ходить до отъезда в спортивном.
— Тебе очень идет. Тебе все идет, ты самая красивая в мире!
Облачно, минус десять, легкий снежок — погода идеальная. Склон крутой, трасса самая длинная в Сибири, хотя Равиль пролетает ее на лыжах за четыре-пять минут. Потом еще столько же ждет Свету у подъемника.
— Все бы хорошо, но в гору тащиться так долго! Двадцать шесть минут вверх, и всего пять вниз. Несправедливо как-то!
— А ты с другой стороны взгляни. Пять минут без меня, зато потом почти полчаса мы вместе.
— Спору нет!
Он до сих пор не мог поверить, что Света согласилась с ним переехать. Практически без колебаний, пару недель знакомы, и она пишет заявление, уходит с работы, собирает чемоданы — легко, без раздумий, без сомнений. А он уже было приготовился к нелегкому выбору — внезапная любовь или карьерные перспективы.
Равиль погрузился в мечты. Новый город, новая жизнь, новые планы. Света принялась фотографировать причудливые сугробы на ветвях. Неожиданный ракурс — сверху, с канатки, они такие забавные!
***
— Равиль, гляди, тот парень, левее, вылитый ты. Куртка, как у тебя, шлем черный…
— Ага, одет похоже, издалека спутать можно. Но манера другая, у него к карвингу ближе.
— Это как?
— Видишь, он дуги широкие нарезает? А я люблю с канта на кант, да побыстрее.
— Ты молодец у меня, конечно. Но с виду никакой разницы: кто вас, лыжников, разберет? Вот сноуборд — другое дело!
Оба посмеялись. Вечный спор двух горных кланов.
На вершине погода всегда другая. Вот и сейчас ветер сдул облака, показалось солнце. Света ахнула:
— Смотри, красота какая!
Горные цепи, одна за другой, пестрое небо, тени облаков на снежных вершинах. Словно не три измерения у этого мира, а пять или шесть. Света принялась фотографировать. Кадр не понравился, она стала спускаться по сугробам в сторону от накатанного склона.
— Света, ты куда? Я же за тобой на лыжах не смогу.
— Ра, езжай, катайся, не жди. Я тут побуду, поснимаю спокойно, полюбуюсь. Такую красоту нельзя мимо пропускать.
— Ну давай, я скоро.
Равиль несколько раз мощно толкнулся палками. Настоящая красота — только в движении.
***
Подъемник тащился еле-еле, с остановками. Интересно, как в Питере с горнолыжкой? Впрочем, оттуда можно в Скандинавию прокатиться, в Финляндию, например. Даже дешевле получится.
На склоне, ярким пятном — неужели Света? Видимо, устала ждать на вершине. Точно, она. Оранжевый костюм, ядовито-желтый борд, спокойная, неторопливая манера. Приближается, вот-вот прямо под ним проедет. Равиль принялся махать руками.
То ли отвлеклась, то ли что-то попало под кант — Света вдруг вскинула руки, доску перекрутило. Головой вниз, затем кувырок через себя, еще метров десять пронесло по инерции.
— Света! Света! Ты как? Ты в порядке? Я сейчас!
Крик развеяло порывом ветра, невесть откуда налетел. Равиль развернулся, привстал на колени, как там она? Света приподнялась на локтях — хорошо, она жива, в сознании. Похоже, ничего серьезного. Ох, хоть бы так!
А вот тот самый лыжник в черно-желтом, похожий на Равиля. Широкой дугой подъехал к лежащей Свете, протянул руку. Молодец, не проехал мимо, как остальные. На этом моменте Равиль их из виду и потерял.
Связи на горе никакой. Проклятый подъемник, черепахи его проектировали, что ли?
За пару метров до точки высадки Равиль откинул рамку, выпрыгнул на склон, три взмаха, низкая стойка. Пулей проскочил «полку», Света упала где-то сразу за ней, чуть ниже. Где же она, куда делась?
Равиль решил снизить скорость, заложил дугу пошире, но не рассчитал, резкая боль в колене, правая нога как чужая, потеря контроля, глухой стук шлема о жесткий накатанный снег. Затем второй удар, но шлем уже сорвало, снова стук, оглушительный, ослепляющий, пульсирующий, уносящий в темноту…
