Паутина

С памятника Александру Сергеевичу Пушкину слетел белый с коричневыми пятнами голубь и приземлился на клумбу у фонтана. Он прогулялся взад-вперед, нахохлился, глядя на гуляющих в сквере людей, и, окончательно разуверившись в том, что ему хоть что-нибудь перепадёт, громко захлопал крыльями и взлетел в голубое небо.

Небо, и правда, было голубым. Ни единого облачка. Солнце грело вовсю, наверное, совершенно забыв, что всё-таки в конце августа так жарить попросту противоречит законам природы.

Как видите, начиналось всё достаточно безобидно. Безобидно, если не учитывать того, что я уже второй час гуляла вокруг кинотеатра «Пушкинский» в ожидании, когда же закончится сеанс и народ повалит на улицу. Конечно же, ждала я не народ, а свою подругу Аню, которая в тот самый момент сидела в полутёмном зале и, в прохладе и уюте, допивала воду и доедала мой попкорн. Виноват в том, что вместо того, чтобы сидеть с ней и смотреть очередную дурацкую комедию, я сквозь солнечные очки внимательно изучала поведение голубя, был мой старенький фордик.

Даже не совсем он, а то, что бензин имеет такую странную особенность заканчиваться в самый неподходящий момент.

Пока я выстаивала в очереди на заправке, пока искала в центре в воскресный день место, чтобы припарковаться, фильм, конечно же, начался. Первые двадцать минут я переживала, потом ещё раз прочитала программку и решила, что не потеряла ничего, кроме попкорна. Зашла в галерею «Актёр», присмотрела подарок маме на день рожденья, прошла до Елисеевского, купила там булку и пошла назад, к памятнику; ждать становилось просто невыносимо.

Мою подругу, ту, которую я тогда ждала, звали Анной Кеслер. Мы знакомы с ней с одиннадцати лет — с тех самых пор, как мы с мамой обосновались в Москве, переехав в новый дом. Мы с Аней ходили в одну гимназию, затем вместе поступили в один институт. Аня — типичная японка с российским гражданством и немецкой фамилией, конечно, если такое сочетание можно назвать типичным; небольшого роста, очень красивая; с длинными чёрными волосами и тёмными, с озорными искорками, глазами.

Как бы то ни было, типичное сочетание окликнуло меня по имени, когда, по моим подсчётам, до конца фильма оставалось ещё, как минимум, полчаса.

— Лена!

Я обернулась. Так и есть — Аня собственной персоной направлялась ко мне, широко улыбаясь. Она была одета в дорогущие джинсы, не пойми какую майку и кроссовки, купленные на распродаже. За плечами болталась набитая сумка, всегда напоминавшая мне солдатский мешок.

— Ты что?.. — слова застряли у меня в горле, а очки предательски съехали на кончик носа.

— Ты тоже опоздала? — она, как ни в чём не бывало, улыбнулась.

— А ты?

— И я, — довольно кивнула Аня.

— А позвонить нельзя было?! — я уже думала обидеться.

— У тебя батарейки сели, — она кивнула на мобильник у меня на шее. Там, и правда, мигала красная лампочка.

— Ладно, — я решила сменить гнев на милость. — А у тебя-то что случилось?

— Не знаю, — честно ответила она, взяв меня под локоть. Мы направились к переходу. — Мне кажется, в машине масло надо менять… Или свечи.

— Тебе кажется? — я подняла брови. — Чья машина?

— Что ты пристала?! — начала злиться она, и в её голосе появился лёгкий акцент. Он всегда проявлялся как-то вдруг. — Моя машина, так я должна с ней возиться? Лен, — она посмотрела мне в глаза, — я ничего не понимаю в машинах. Ты же в курсе.

— В курсе-то в курсе, но всё рано, почему так долго?

— Я ехала на метро… — тихо проговорила она.

— И?..

— Ты же знаешь. Эти схемы придумали для докторов наук с учёной степенью по химии, физике и всяким… — Аня запнулась, подбирая слово, головоломкам.

— Короче.

— Я доехала да Охотного ряда и оттуда шла пешком.

— Что?!! — я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Ничего! — отрезала она. — Я хочу есть!

— Есть она хочет, — недовольно пробурчала я, запихивая очки в сумку. Заставить ждать меня тут битый час, вместо того, чтобы спросить, как проехать до Чеховской. Да я тебя пристрелить готова.

— У тебя нет ружья, — ехидно заметила Аня и потащила меня в сторону кафе. — Пойдём быстрей, может, сегодня Пашка работает.

Паша Шаляпин — наш бывший одноклассник и однофамилец известного оперного певца — работал в одном из кафе поблизости ввиду временного материального затруднения, причиной которого стала тяга к новым приключениям на свою голову. Короче говоря, путешествуя как-то летом через всю страну автостопом, его крепко «нагрели» какие-то проходимцы. Паша, будучи тогда наивным студентом, в милицию не пошёл, рассудив так: сам виноват, сам и отработаю. Жалко, конечно, но мы особо не переживали: всё равно ещё одна знакомая душа поблизости, можно, если что, заглянуть, поболтать.

Пока Аня забегала в кафе — позвать Пашу, я стояла на улице разбиралась с узкой босоножкой. Аня вышла, немного раздосадованная, минуты через три.

— Его там нет. И как я могла забыть? Они же собирались на дачу…

— На какую дачу? — не поняла я, ведь обычно, если мы куда-то и ездили, то вместе.

— Ой! — Аня подняла на меня глаза, словно только что проснулась. — Я сегодня будто сплю: он же просил ничего тебе не говорить.