Глухой осенней ночью на территории воинского гарнизона, расположенного в Нижнем Поволжье, было тихо и спокойно. Батальон специального назначения Воздушно-десантных войск видел десятый сон. Дежурный по гарнизону завершил обход караулов, стянул сапоги, улегся на топчан и заснул, укрывшись шинелью, приказав разбудить себя ровно через четыре часа.
Свет в дежурке погас. Караульные немного расслабились, расстегнули верхние пуговицы хэбэ и ослабили ремни. Блеск звезд, ночная свежесть и близость реки – все это настраивало на лирический лад.
Спустя несколько минут в кабинете дежурного зазвонил телефон. Дежурный, чертыхаясь, скинул с себя шинель, поднялся и, не ожидая худого, взял трубку. Слух его тут же рассверлил начальственный голос…
Ночную тишину разорвал пронзительный звук сирены. «Батальон, боевая тревога! Батальон, боевая тревога!» Территория части осветилась огнями фонарей и прожекторов.
Военный человек никогда не знает, что означает эта команда, – начало войны или только обычные учения. Главное – уложиться в нормативы.
Вот и теперь слаженная и продуманная до мельчайших деталей военная машина пришла в действие. В казармах зажглось дежурное освещение. Зацокали подковки сапог, защелкали примыкаемые магазины. Вооруженные десантники повзводно выбегали из казарм. Заревели моторы автомобилей – не прошло и десяти минут, как весь боевой состав батальона во главе с его командиром майором Лавровым выехал за ворота КПП и направился в сторону военного аэродрома. На всей территории гарнизона вновь установилась тишина. Яркое освещение погасло, на охраняемых постах остались часовые, помощник начкара[1] продолжил развод очередной смены караульных, а в спальнях, где совсем недавно сопели солдаты, теперь было пусто – лишь дневальные продолжали стоять на своих обычных местах.
Огромный военно-транспортный «Ил», именуемый на армейском жаргоне «сараем», медленно вырулил на взлетную полосу, готовясь взлететь в ночное небо. Майор Андрей Лавров, которого бойцы батальона прозвали Батяней, ознакомил подчиненных с поставленной задачей – десантироваться затяжным прыжком в заданном квадрате, занять там оборону, наладить связь с командованием и ожидать подкрепления. Затяжной прыжок спецназовцам потребовался для того, чтобы десантников раньше времени не заметили с земли – впрочем, всем бойцам подразделения это было понятно и без лишних объяснений.
– Куда летим, командир? – задал вопрос майору Лаврову его заместитель капитан Павел Шилов, веселый грубиян.
– Пока, как видишь, еще не летим, – ответил Лавров. Колеса самолета, уже начавшего разгон, еще катились по бетону взлетной полосы.
– И все-таки мы в какие края направляемся? – Военный транспортник тяжело оторвался от земли и начал набирать высоту.
– Да вроде бы на юг, – сказал майор, разворачивая карту.
– На Кавказ? – Шилов слегка наклонил голову. – Или… Куда-нибудь подальше?
– Похоже, что в этот раз – Северный Кавказ. Но вот в какое место?
– И для чего? – Этот вопрос капитана Шилова тоже пока что оставался без ответа.
* * *
В бархатистом ночном небе белели парашютные купола. Под ними темнел лес, и ярко-красное пятно лесного пожара зловеще сверкало в темноте.
Майор Лавров десантировался, как обычно, последним. Затяжной прыжок был для него не впервой. Ни с чем не сравнимое ощущение свободного падения – и над головой хлопнул купол, тело потянуло вверх. Батяня подтянул стропы, метя на поляну, куда опускались белые купола.
Запах гари ощущался еще на высоте. Впрочем, пожар в редколесье Северного Кавказа не выглядел так страшно, как это бывает в сибирской тайге. Приземлившихся десантников не встретила сплошная стена пожара; огонь мириадами искр взлетал в ночную высь, оранжевые язычки плясали на обугленных стволах. Однако сухой сосняк на пригорке неподалеку горел жарко, и это не предвещало ничего хорошего.
Батяня утвердился на ногах, грамотно погасил купол и с непривычки закашлялся: лесной пожар методично выжигал кислород. Первое, что он увидел, – зацепившийся за сосну купол парашюта. Автоспуск не сработал, и десантник беспомощно висел, не подавая признаков жизни; видимо, он уже успел угореть. Пламя пожара приближалось к нему, разгораясь уже совсем близко.
– Помогите же ему, сгорит сейчас! – Капитан Шилов бегал по выжженной земле и прыгал, пытаясь ухватить бойца за ноги.
«Нужно срубить дерево!» – закричал кто-то. – «Осторожно, не срубите так, чтобы он свалился в огонь!» – раздалось в ответ. – «Спокойно, бойцы! – Уверенный голос майора Лаврова перекрыл шум огня и треск горящих деревьев. – Я сам по этой сосне рубану! Вы, четверо, встаньте здесь – будете его ловить!»
Тремя ударами десантного тесака кавказская сосна тут же была срублена и повалилась в направлении, противоположном надвигающемуся огню. Боец упал в руки стоявших под деревом товарищей, осторожно отнесших его в сторону и опустивших на землю.
– Медик? Где медик? Что, опять нету? – Капитан Шилов чертыхнулся, склонился над угоревшим и принялся делать ему искусственное дыхание.
А сухостой на пригорке уже пылал вовсю. Огненный вал катился вниз прямо на десантников.
