Красная девица сидит в темнице,
Сама не ест, и другим не дает.
Лукоморская загадка
– …Пусти, окаянный!!! Пусти, кому говорят!!!..
Серафима извернулась и пнула пяткой в чешуйчатый твердый живот Змея-Горыныча.
В любой рукопашной это срабатывало с неизбежностью падающего кирпича. Сейчас же это привело лишь к тому, что с нее свалилась и торопливо направилась к земле-матушке голубая атласная туфелька – подарок царицы Елены. Хоть царевне они никогда особо и не нравились – она предпочитала сапоги, желательно со шпорами – но терять по вине этой мерзкой змеюки, пусть даже и с крыльями, единственную доступную ей сейчас обувь не хотелось нисколечко.
И она забарабанила по сжимавшим ее осторожно, но крепко, как прутья клетки, когтистым лапам с удвоенной энергией, хоть и с целью, отличной от прежней:
– Пусти, дурак! У меня туфля упала! Да остановись же ты!!! Чучело огородное!!!.. У меня нога мерзнет!!!
С таким же успехом она могла попытаться раздолбить кулаками колонну, поддерживающую своды Тронного зала лукоморского дворца – холодная жесткая чешуя, покрывающая мускулистое тело чудовища, была столь же податлива, как ее малахит.
Убедившись лишний раз на собственном опыте в бесплодности попыток вступить в переговоры, запугать, разжалобить или обмануть Змея, Серафима устроилась поудобнее в клетке когтей, насколько ей позволяло ее положение. Она поджала под себя, замотав в складках платья, босую ногу – не май месяц на улице, хоть и солнышко светит, спрятала лицо в соболью опушку опашня от бьющего упругими волнами встречного ветра, схватилась одной рукой за венец, чтоб не сдуло, и углубилась в созерцание быстро меняющегося пейзажа внизу и своей нелепой, так же быстро изменившейся судьбы.
От таких поворотов она за месяц супружеской жизни с разлюбезным царевичем Иваном – младшим сыном старого царя Симеона – успела слегка отвыкнуть. Но не слишком. И поэтому то время, которое иная царевна на ее месте потратила бы на слезы и причитания, Серафима решила употребить на выработку стратегии.
В конце концов, разве не о приключениях она мечтала весь этот месяц замужества, не на путешествия ли подбивала своего супруга, чтобы наконец покинуть опостылевшую рутину, благолепие и спокойствие царских палат и снова, очертя голову, врубиться в бестолковую, но радостную карусель событий, открытий и новых мест, которая для нее и была единственно возможной настоящей жизнью?
Сбылась мечта идиота…
Значит, так. Будем думать. Зачем я ему нужна?
Чтобы съесть? Так уж сколько летим – мог бы уже сожрать раз пятнадцать. И к тому же, насколько ей было известно, ни в Лукоморье, ни в Лесогорье, ни в сопредельных царствах и княжествах, выведенные однажды и навсегда героями далекого прошлого, Горынычи не водились. И даже не залетали. То есть этот приперся откуда-то издалека. Очень. Если, конечно, предположить, что на всем этом пути повымерли дикие и домашние животные и даже люди, то версия со съедением вполне проходная. Но ведь они живы-здоровы! Вон, внизу какая-то то ли маленькая деревня, то ли большая пасека, и коровы пасутся. А по реке корабль только что проплывал. Пассажирский. Так что с разнообразным меню здесь порядок.
Значит, есть не будет. По крайней мере, не сразу.
Что еще? Для коллекции?
Где-то и когда-то было написано, что Змеи-Горынычи похищают красивых девушек просто так, из любви к прекрасному, и держат их в своих… этих… ну, где они там живут. Но это тоже не про меня. Я, конечно, про себя могу сказать много хорошего, но до слова «красивая» дойду не скоро. Да и, честно говоря, не очень-то я в эти рассказульки и верила. Это ж надо везде летать, выбирать самых посимпатичнее, отлавливать их, потом следить, чтобы не разбежались, кормить их – поить и все такое… Это ж сколько мороки! Богатыри заметят – придут и уконтрапупят, глазом моргнуть не успеет. Пусть не сразу. Зато неизбежно. Хотя, с другой стороны, кто их знает, этих Горынычей, чего им надо…
Значит, такой вариант исключать не будем. Еще что? Что еще?…
Царевна подумала о том, что если бы на ее месте был Иванушка – если бы, конечно, нашелся настолько дегенеративный Змей, который стал бы воровать богатырей – то уж он-то, без сомнения, напридумывал бы версий – одна невероятнее другой, успевай записывать. Ей же в голову ничего вразумительного почему-то больше не приходило. И она перешла к обдумыванию тактики.
Пока окончательно не замерзла.
Змей покружил над серой, почти безлесной горой с гладкой и плоской, как стол, вершиной, завис над ней, поднимая крыльями тучи мелкой пыли, выронил царевну и тут же приземлился рядом.
Вообще-то на этот случай Серафима планировала быстро проскользнуть у него с тыла и юркнуть в лес, кусты, расселину или пещеру – в зависимости от местности, но за несколько часов полета произошло то, что она также предвидела и чего боялась больше всего.
И теперь закоченевшая, выбивающая зубами чечетку царевна под неприязненным взглядом трех пар глаз делала не слишком успешные попытки хотя бы просто встать на ноги и распрямиться.
– Ну и что? – уперев руки в боки и грозно насупившись, обратилась она к Змею сразу, как только преуспела. – Чего тебе от меня надо?