Место тропаря третьего часа, история и причины его появления в составе Евхаристического канона
Уже в глубокой древности, много столетий назад, неизвестно где и как, еще в рукописной традиции появилась так называемая интерполяция, т. е. вставка. Вставка тропаря третьего часа. После молитвы-эпиклезы вставляется тропарь: «Господи, Иже Пресвятого Твоего Духа в третий час Апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас, молящих Ти ся».
В течение многих последних веков православные священники и епископы на этом месте читают трижды тропарь третьего часа, который, по существу, является тем же призыванием Святого Духа, т. е. усилением эпиклезы.
Интерполяция эта — явление довольно печальное, хотя она и вошла в обиход и традицию очень прочно. И сейчас ни один священник, ни один епископ не дерзает эту молитву опускать, хотя в новом издании «Служебника» эта молитва поставлена в скобки. Уже довольно давно греки обнаружили, что в древности этого тропаря не было, что это позднейшая вставка, которая искажает древний текст анафоры, и убрали молитву третьего часа. Ни в греческой, ни в других восточных Церквах молитву третьего часа не произносят. Действительно, во-первых, в древности в литургии ее не было. Во-вторых, вся анафора есть обращение к Богу-Отцу. «И сотвори убо Хлеб сей Честное Тело Христа Твоего», — это обращение к Богу-Отцу; «…низпосли Духа Твоего Святого на ны…» — к Богу-Отцу и «Сотвори убо Хлеб сей…» — к Богу-Отцу. А в середине этой непрерывной молитвы вставлена молитва третьего часа, которая обращена к Богу-Сыну, ко Второму Лицу Святой Троицы. Единая молитва искусственно разрывается. И вполне понятно, что греки, обнаружив такую несогласованность, упразднили ее. На Руси мы до сих пор не можем от этой ошибки освободиться.
Конечно, молитва третьего часа не мешает литургии, но нарушается некая стройность, цельность, красота древней анафоры. Особенно грустно это бывает тогда, когда происходит совместное служение с греками.
Интерполяция эта происходит из борьбы католического понимания сакраментальной формулы и православного понимания. Борьбы во многом надуманной, потому что следовало бы просто сказать, что в православии никакой тайносовершительной формулы не было и не будет. Вся анафора Василия Великого и Иоанна Златоустого есть целиком совершительная. Таинство есть тайна, в таинстве совершается чудо, и бесполезно и безнадежно говорить о том, в какой момент, какими словами юридически его можно совершить.
Лобзание мира: совершение его в древности и наше время
Произнося слова: Мир всем! священник возвещает тем примирение и в знак его общее целование. Диакон поддерживает тоже чувство и настроение духа, возглашая: возлюбим друг друга… В это время в первенствующей церкви целовали друг друга не только священнослужители, как это происходит теперь, но и все, находившиеся в храме, мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Когда один говорил: мир ти, тогда другой отвечал ему: и духови твоему.
Лобзание мира — древнейший священный обряд. Основанием установления его в Церкви признается завещание Спасителя: Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. (Мф. 5:23, 24). Чтоб исполнить эту спасительную заповедь, апостолы, при возношении даров, установили творить лобзание святое и лобзание любве, в знамение искренняго союза во Христе, примирения и отпущения взаимных обид и оскорблений; дабы, соединяясь духом любви, все единомысленно и единодушно прославляли Бога: да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу Единосущною и нераздельную. Тертуллиан называет это лобзание печатью молитв (Тертуллиан. О молитве гл. 14).
Древние целовали друг у друга иногда голову, иногда глаза, шею, иногда же руки, лицо и плечи, как и ныне делают священнослужители в Алтаре.
Порядок целования в Алтаре между священнослужителями следующий: Так как Начальник любви и мира есть Господь, и любить Бога от всего сердца и всея души есть первая Заповедь, то священник или Архиерей, поклоняясь три раза перед Престолом, исповедует, во-первых, к Богу свою любовь словами: возлюблю тя, Господи, крепости моя! Потом, преклоняясь, лобызает Святые Дары, как лик Господа, и край святой трапезы, как престол триипостасного Божества, и Алтарь Его, возглашая при этом молебное славословие Святой Троицы: Святый Боже, Святый Крепкий… Приняв таким образом от Господа и Алтаря Его мир, творит целование с прочими Священнослужителями, приветствуя каждого братолюбно: Христос посреди нас! На что другой ответствует: и есть и будет; целуют же друг друга в рамена, означая тем, что они равно подлежат игу Христову и носят ярем Его на своих раменах. В этом смысле Симеон Фессалонитский именует священника подъяремником Христовым. Тоже творят Диаконы между собою, облобызав прежде каждый на своем ораре изображение креста, в знак испрошения мира у Бога, и во свидетельство своей к нему любви; и молятся тогда вышеупомянутыми же словами:
