Ледяные торосы остались позади. Вот уже час бронетранспортер и «Самсон» ползли по обычному смешанному лесу, через который шло вполне приличное шоссе аж в четыре полосы. Слияние пощадило этот участок трассы.
– Серго, тормози, – выйдя на связь с бронёй, приказал Бур.
БТР принял вправо и остановился. Вскоре все выбрались из машин, радостно разминая затекшие ноги. Последняя неделя пути оказалось настолько тяжёлой, что вымоталась даже Инга, в отличие от остальных, одежда паломницы защищала свою хозяйку и предавала ей сил.
Бур обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда они приехали. Где-то на горизонте ещё виднелась белая полоса снежной пустыни, тянущейся больше пятисот километров. Промёрзшая на много метров вглубь земля, полосы торосов, скрытые под снегом, закованные в лёд озера, постоянные минус двадцать пять при пронизывающим насквозь ветре днём и до сорока ночью, и твари, живущие в этой вечной мерзлоте… Обитатели ледяной пустыни словно сошли с экранов кинотеатров, так режиссёры чаще всего изображают сасквочей, йетти или, проще говоря, снежного человека. Два с половиной метра мышц и шерсти, интеллект на уровне пещерного человека, но они знали огонь, оружие из дерева и камня, мастерски устраивали засады на совершенно голой местности. Живности в этой «тундре» тоже хватало, так что война на выживание не затихала ни на мгновение.
– Вырвались, – скидывая тёплую куртку на меху, обрадовано заявил Серго.
– Вырвались, – бодро согласились все.
– Не буду я скучать по этой части пути, – заметил Балаган.
Пожалуй, ему пришлось тяжелее всех. На второй день он подхватил насморк, торча в «собачьей будке» за пулемётом, разгоняя стаю огромных волков, а потом и вовсе слёг с тяжелейшим воспалением лёгких. Лекарства не помогали, температура поднялась под сорок, начался надрывный кашель. Всеволод думал, не выкарабкается. Диму спасла Инга. За время путешествия её таланты серьёзно выросли. Дар обнаруживать то, что ей надо, развился, и теперь действовал на расстоянии в несколько километров и стал более точным. Она научилась читать эмоции людей и почти безошибочно предупреждала о готовности напасть на отряд. Так же у нее открылся дар управления, правда, пока что это работало только со зверьми. Видимо, слабый дар мог работать только с их примитивными мозгами, но Всеволод предполагал, что вскоре Инга сможет управлять и людьми, и это беспокоило его. С того времени, как он вытащил девушку из города инквизиторов, ничего странного больше не случалось. Инга вроде бы стала прежней – обычной милой девушкой, но.… Всегда есть чёртово «но»… Иногда она словно отсутствовала и была не с ними, она могла просто сидеть и несколько часов смотреть в одну точку неподвижным, пустым, безжизненным взглядом. Приходилось активно тормошить оболочку, чтобы вернуть девушку в сознание, при этом Инга просто утверждала, что задумалась. Бур не верил ей, похоже, она продолжала общаться с божеством инквизиторов, и тот не оставил попытки склонить её к сотрудничеству, обучая новым фокусам. Лечение стало одним из них.
На четвёртый день болезни Балагана «амазонка» перебралась назад, где на койке загибался разведчик. Всеволод не видел, что она там делала, просто в один момент кабину на секунду залило золотым светом, ослепив всех находящихся внутри, что едва не стоило жизни экипажу «Самсона», поскольку именно в этот момент впереди показалась семиметровая трещина. Если бы не предупреждающий окрик Серго, который вовремя заметил, что грузовик не остановился, несмотря на сигнал, Бур не успел бы затормозить. Но нет худа без добра, через десять часов Балаган встал на ноги, о его болезни напоминали только худоба и провонявший потом камуфляж.
Даже Гарпия, которая так и не стала частью команды, оставшись попутчицей, от которой хотели как можно быстрее избавиться, вздохнула с облегчением, когда грузовик миновал границу тундры и леса.
– Что дальше, командир? – доставая сигарету, поинтересовался Дрын.
Всеволод задумался. Вопрос не праздный. Если раньше целью путешествии была Москва и дочь профессора, которая могла переместиться в этот мир вместе с частью города, то теперь осталась только последняя. Москва прекратила выходить в эфир уже пару месяцев назад. Выжившие оставили руины и расползлись по маленьким городкам, раскиданным по всей территории Московии. Слияние, конечно, порушило много, но и уцелело не мало. Жители мегаполиса здраво рассудили, что нечего сидеть на руинах, когда вокруг есть приличное жилье. Создавались анклавы. Но самым поганым было то, что люди ни черта не усвоили. Вся территория, на которой расселились выжившие, превратилась в зону боевых действий: банды, мародёры, и просто вражда двух соседей из-за не поделённого грузовика – всё это неуклонно вело к сокращению населения. За два с половиной месяца путешествия Всеволод видел десятки небольших городков, сотни больших и малых ферм, где жили от пяти человек до пятьсот, но это тысячи, сотни тысяч выживших. Один раз даже наткнулись на большое поселение паладинов, правда, судя по осаде, в которой участвовало около трёхсот бойцов, долго ему не продержаться. Шла война на истребление.
