Однажды Ян Парандовский назвал не чем иным, как традиционной иллюзией, мнение, будто читатель начинает знакомство с книгой со вступления. Парадоксально, но это суждение он высказал во введении к одному из своих сборников, каковое тем не менее явно выдает надежду автора на то, что читатель все же обратится именно к нему в первую очередь.
Пребывать в подобной надежде, не подкрепленной особой уверенностью, удел сочинителя любого предисловия. Ведь вполне понятно желание счастливого обладателя, например, этого тома поскорее войти в тот интереснейший мир, который откроют ему произведения польского писателя, хорошо известного и в нашей стране. Поэтому в самом деле может статься, что кое-кто нетерпеливо перелистает вводные страницы и обратится непосредственно к текстам Парандовского. Думается, однако, что рано или поздно каждому, кто возьмет в руки книгу, захочется узнать некоторые подробности о жизни и творчестве создавшего ее мастера, о включенных сюда повествованиях,- тогда на помощь ему придет эта статья.
Родился Ян Парандовский 11 мая 1895 г. во Львове. Здесь же посещал классическую гимназию имени Яна Длугоша, которую окончил в 1913 г. Гораздо труднее, чем дату появления человека на свет, установить точно время пробуждения в нем художника. У Парандовского, во всяком случае, оно наступило очень рано. Как обычно бывает в юности, начал он с увлечения поэзией, покрывая сотнями рифмованных строк линованные листы, вырванные из школьной тетради. Вскоре он познал ни с чем не сравнимую радость видеть свою фамилию напечатанной типографским способом - сперва под стихами, потом под заметками во львовских газетах и журналах. В 1912 г., когда отмечались юбилеи Зыгмунта Красиньского и Жан-Жака Руссо, в прессе появились большие, публиковавшиеся по частям очерки Парандовского о них. Очерк о Руссо в следующем году вышел отдельным изданием, став первой книгой Парандовского. Произошло это за несколько недель до получения автором аттестата зрелости.
В том же 1913 г. Парандовский поступает во Львовский университет, обучение в котором ему пришлось прервать из-за начавшейся первой мировой войны. Лишь в 1923 г. получил он степень магистра классической филологии и археологии. Но еще до этого из-под его пера вышли две новые книги - "Антиной в бархатном берете" и "Мифология". С них-то, по существу, начинается настоящая писательская биография Парандовского, необходимым подготовительным этапом к которой были, конечно, все предшествующие опыты в стихах и прозе. Именно тогда, в начале 20-х годов, впервые ощутил он, по его собственному признанию, "горький и одновременно манящий, как наркотик, вкус упорного труда над страницей, над каждым предложением, - и не только когда дело касается главы книги, но также статьи или очерка". Именно тогда пришел он к выводу: "Нет мелочей в писательском искусстве и ничем нельзя оправдать поспешности или небрежности в том, что должно быть подписано твоим именем".
Впоследствии Ян Парандовский напишет о тайнах литературного ремесла выразительно озаглавленную книгу - "Алхимия слова" (1951), которая стала одной из его наиболее ярких удач. В этом блестящем трактате о психологии творчества он, в частности, справедливо обращает внимание на то, что н,е всякий, кто пишет и публикует написанное, является писателем: "Словом "писатель" в настоящее время сильно злоупотребляют. Еще совсем недавно проявляли больше осмотрительности и скромно соблюдали разницу между писателем и литератором... Черты, характерные для писателя как художника слова, надо искать в его фантазии, вдохновении, в глубоко человеческом понимании мира, в заботе о выборе художественных средств, какими наиболее полно можно вызвать задуманное им впечатление - эстетический эффект, эмоциональный, интеллектуальный,- и, наконец, а может быть, прежде всего надо искать эти черты в его собственном стиле".
Сам Ян Парандовский, безусловно, не литератор, а подлинный писатель, выработавший свой оригинальный почерк, ориентируясь на высшие достижения отечественных и зарубежных мастеров, отличавшихся особой требовательностью к своему творчеству, таких, как Прус и Жеромский, Конрад и Уайлд, Флобер и Франс. Не прошел он также мимо художественного опыта отдаленных эпох: весьма близка ему старопольская литература - Кохановский и Гурницкий, а порою в его произведениях (причем не только об античности) слышны отзвуки гомеровских гекзаметров и "медной латыни" римской прозы. А ныне по праву многие собственные книги этого продолжателя классических традиций причислены к классике польской литературы XX в. (как то отмечается в недавно выпущенной двухтомной монографии о нем). В связи с двадцатилетием Народной Польши за совокупность литературной деятельности ему была присуждена Государственная премия первой степени.
Словно средневековый алхимик, неутомимо добывает Парандовский из словесной руды золотые крупицы единственно верных выражений, точных эпитетов и метафор, сплавляя их затем внутренней гармонией и ритмом в слитки полновесной прозы. Изяществу его стиля воздают должное самые строгие ценители. "Я часто задумываюсь над тем, в чем заключается секрет писательского мастерства Парандовского,- пишет, к примеру, взыскательный Ярослав Ивашкевич. - Скорее всего, мне кажется, в простоте и прозрачности каждой фразы, которая как вода омывает изображаемый предмет, отражая его в себе. И потому самые прекрасные страницы творчества этого большого художника - описания..."
