Одна минута

Одна минута

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Жанры: Классическая проза, Рассказ
Серия: Жаботинский В.Е. Рассказы
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Одна минута читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Рождественский рассказ.

Огоньки берега давно пропали. Месяца не было; волны светились частью от себя, частью от блеска множества ярких выпуклых звезд. Снасти парохода стонали своим странным звуком, не то скрипя, не то гудя; капитан с вышки кричал кому то что то на языке, которого я не понимал. Стало холодно. Я ушел в каюту. Там было шумно, было много народу, были хорошенькие иностранки; но для всего этого люда важные и злые на вид лакеи уже накрывали длинный стол — они собирались ужинать. Это не входило в мои расчеты, я скрылся в кабину, лег на свою верхнюю полку и утешился плиткой душистого шоколада, а потом задремал под мерное, скрипящее, неприятное дрожание парохода.

Разбудил меня стук. Перед умывальником стоял мужчина с седоватыми бакенбардами. Этот счастливец так хорошо по ужинал, что даже пришел отмывать следы пиршества. Увидев, что я открыл глаза, он обратился ко мне с какой то речью. Расслышав слово керем (прошу), я сообразил, что он говорит по-венгерски, и сейчас же ответил:

— Нем тудом мадьяр.

Я твердо верил, что это значит «не говорю по-мадьярски», хотя обыкновенно мои соседи по вагону, когда я прерывал их расспросы этими тремя словами, почему-то продолжали беседу со мною как ни в чем не бывало на том же непостижимом наречии. Но господин с бакенбардами меня понял и спросил по-итальянски, не найдется ли у меня куска мыла. Я дал ему мыло, он привел себя в порядок, поблагодарил меня и лег на нижнюю полку; но за это время мы уже успели разговориться. Теперь он лежал внизу и расспрашивал, я — вверху и отвечал. Мадьяр был очень любознателен и обстоятелен: я должен был рассказать ему все, что знал, о торговых делах Одессы, о крымском и бессарабском виноделии; он был коммивояжером какой то фирмы, продававшей токайское. Окончив расспросы, он переменил разговор:

— Вы — счастливец, вы говорите, что у вас там много друзей. А вот мне придется встретить Рождество на чужбине, и одному. Это неприятно.

— До Рождества месяц, — отвечал я, — еще успеете вернуться. Вы живете далеко от Фиуме?

— Нет, моя семья живет в местечке Гаршфальва, это около Уй Домбовара, в восьми часах от Будапешта.

— Я знаю эту станцию, — сказал я, — даже помню, что там поезд останавливается только на одну минуту. Правда?

Он ответил немного изменившимся голосом:

— Да… только на одну минуту.

Я свесил голову за край койки, улыбнулся приятной улыбкой человека, нашедшего интересную тему, и сказал:

— Ведь правда, по венгерски «одна минута» будет «эд перц»?

Это единственное, что я знаю по вашему, хотя уже три года, как езжу по Венгрии, и то запомнил благодаря странному случаю…

Я собирался рассказать ему этот случай, но тут по глазам его увидел, что он меня не слушает, а думает о чем то своем, и о печальном своем. Он повторил машинально:

— Эд перц, эд перц… Да, одна минута может много значить.

Я вот вам расскажу, что для меня значит одна минута. Да вы не свешивайтесь, а то кровь к глазам прильет. Берегите глаза.

Я лег навзничь и стал слушать. Остальные две койки нашей кабины были не заняты. Его слова доносились снизу медленно и отчетливо:

— Моя семья живет в местечке Гаршфальва, не доезжая Нового Донбовара, как я уже вам сказал. У меня жена, два сына и дочь Нинка. Три года тому назад Нинке было восемнадцать лет. Она была высокая, полная, красивая.

Он помолчал и прибавил тише:

— Черноглазая. Три года тому назад нашей фирмы еще не было, я служил у Ковача из Будапешта и все время жил в столице, а домой наезжал только к Рождеству, к Пасхе и летом. И вот, как раз три года тому назад, утром двадцать четвертого декабря, я телеграфировал своим: «Встречайте», сел в вагон и поехал домой праздновать сочельник. По расписанию поезд должен был прийти в Гаршфальву около половины четвертого. Я еще за две станции увязал свой плед, собрал чемодан и ящик с подарками и стал ждать с нетерпением, которое все росло. За четыре месяца, которые я провел в разлуке с семьей, Нинка стала невестой и сама писала мне: «Атья (папа), я очень похорошела».

Двадцать четвертого декабря во втором классе не могло быть большого числа путешественников. В моем вагоне было четыре купе: в первом сидел я, а в соседнем был тоже один пассажир, но я не думал о нем и положительно не могу вспомнить даже того, был ли это мужчина или женщина. Остальные два купе были пусты.

И вот я наконец слышу по стуку поезда и по свисту, что моя станция близко. Вокзал — по правую руку, но мои всегда ожидали меня у депо, налево от рельсов и не доезжая вокзала. Я выскочил на площадку со своей поклажей в руках, отворил дверцу и выглянул. Поезд замедлил ход, показалось депо, а на перроне мои, все пятеро (с женихом) и Нинка впереди всех.

И я до сих пор слышу, как Нинка кричит мне, пока мой вагон приближается к ней.

— Скорей, папа, а то поезд стоит одну минуту!

И мне так захотелось поцеловать ее, что я не стал ждать остановки и спрыгнул с чемоданом и пледом на перрон, бросил чемодан и плед и кинулся к Нинке…

И в эту минуту из полузакрытого окна моего вагона, из окна второго купе моего вагона, вылетела наискось небольшая бутылка, ударилась о косяк, упала на перрон и разбилась. А моя Нинка закричала диким голосом, схватилась за глаза и упала мне на руки.


Еще от автора Владимир Евгеньевич Жаботинский
Избранные стихи и переводы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пятеро

Роман Владимира Жаботинского «Пятеро» — это, если можно так сказать, «Белеет парус одинокий» для взрослых. Это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной эпохи» (которая скоро перейдет в «окаянные дни»…). Шекспировская трагедия одесской семьи, захваченной эпохой еврейского обрусения начала XX века.Эта книга, поэтичная, страстная, лиричная, мудрая, романтичная, веселая и грустная, как сама Одесса, десятки лет оставалась неизвестной землякам автора. Написанный по-русски, являющийся частью русской культуры, роман никогда до сих пор в нашем отечестве не издавался.


Для «дневника»

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Описание Швейцарии

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Траттория студентов

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Ариэль и Тамара

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Рекомендуем почитать
Скорочтение. Как запоминать больше, читая в 8 раз быстрее

Эта книга представляет собой абсолютно новый формат самоучителя по скорочтению. Вы можете тренироваться, исходя из своей собственной скорости прогресса или из количества времени, которое можете себе позволить на практику, и делать все это на собственном материале, совмещая чтение с обучением. В этой книге вы найдете теории, которые преподают на лучших курсах скорочтения, а также уникальные авторские методики.Тщательно оберегаемые секреты скорочтения теперь доступны каждому. Любой может взять эту книгу и открыть для себя принципы и навыки, необходимые для быстрого и эффективного чтения.На русском языке публикуется впервые.


История руссов. Варяги и русская государственность

Очередная книга серии, представляющая труды известного исследователя истории Древней Руси С. Лесного (С. Я. Парамонова), посвящена вопросам происхождения Русского государства и его культуры, становления Киевской Руси и возникновения Руси Новгородской, истокам славянской общности, языка и государственности.


Завещание ведьмы

«...В спальне с вделанного в потолок большого крюка, на каких раньше подвешивали детские люльки, свисала пеньковая веревка с петлей на нижнем конце. На петле виднелись бурые пятна, словно за нее хватались окровавленными руками. Здесь же валялась скомканная окровавленная кофточка и опрокинутая набок табуретка с отломленной ножкой...».


Что-то случилось

Роман «Что-то случилось» принес Джозефу Хеллеру не меньший успех, чем ставшая знаменитой «Поправка-22».Построенный в форме развернутого монолога героя, подводящего итоги своей жизни, прожитой в погоне за миражами, роман затрагивает многие наболевшие вопросы современной Америки, да и вообще западного общества.


Королевское высочество

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Угловое окно

Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...


Каменная река

В романах и рассказах известного итальянского писателя перед нами предстает неповторимо индивидуальный мир, где сказочные и реальные воспоминания детства переплетаются с философскими размышлениями о судьбах нашей эпохи.


Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Ботус Окцитанус, или Восьмиглазый скорпион

«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.


Столик у оркестра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мышонок

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Эдельвейс

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Ученическая газета

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.


Рассказ г. А.Б

- еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.