О Святой Троице

Рекомендовано к публикации

Издательским советом

Русской Православной Церкви

ИСР17-620-0773

Христиане верят в Пресвятую Троицу, то есть в то, что Бог един по существу, но троичен в Лицах. Эта вера делает христианство уникальным среди других монотеистических религий, иудаизма и ислама. Более того, святитель Григорий Богослов называет догмат о Святой Троице важнейшим из всех христианских догматов, а святитель Афанасий Великий определяет саму христианскую веру как веру в «неизменяемую, совершенную и всегда ту же блаженную Троицу»[1]. Однако само знание о том, что Бог – Троица, никак не могло стать плодом деятельности человеческого разума. Философия может возвыситься до осознания того, что у мира есть единый Творец и Промыслитель, но прийти к умозаключению о том, что Он един в трех Лицах, она не в состоянии. Однако то, что является абсурдом для математики и логики, есть основание нашей веры. И эту тайну, превышающую всякое человеческое понимание, открыл людям Сам Бог.

Древний Израиль хорошо знал о том, что Бог един, и свято хранил веру в Него, преодолевая и перебарывая искушение вновь вернуться к многобожию, которое в самых разнообразных формах исповедовали окружающие его народы. Поэтому до пришествия Христа тайна Троицы была сокрыта от человеческих взоров. Однако уже в Ветхом Завете мы встречаем прикровенные свидетельства о множественности Лиц в Боге. Такое свидетельство есть уже в первом стихе Книги Бытия, с которого начинается вся Библия: В начале сотворил Бог небо и землю (Быт. 1, 1). Еврейское слово «Элогим» (Бог), стоящее в этом стихе, – это форма множественного числа («Боги»), тогда как глагол «сотворил» стоит в единственном числе.

Следующее такое место – повествование о сотворении человека: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему (Быт. 1, 26). Здесь Бог Творец как бы советуется с кем-то перед тем, как создать Адама. Но с Кем Он может советоваться? В православном богословии эти слова Священного Писания носят название предвечного Божественного совета Святой Троицы, на котором принято решение о воплощении Сына Божия и спасении человечества от последствий грехопадения, которое в рамках истории еще не было совершено.

Бог именует Себя во множественном числе и в некоторых других местах Книги Бытия. Так, после вкушения Адамом плода с запретного древа познания добра и зла Господь говорит: Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло (Быт. 3, 22). А вот слова, сказанные Богом в момент сооружения вавилонской башни: Сойдем и смешаем язык их, так чтобы один не понимал речи другого (Быт. 11, 7). Святитель Василий Великий так говорит о подобных местах Священного Писания: «Подлинно странное пустословие – утверждать, что кто-нибудь сидит и сам себе приказывает, сам над собою надзирает, сам себя понуждает властительски и настоятельно»[2]. Таким образом, это хотя и прикровенные, но свидетельства Троичной жизни в Боге.

Еще одним таким свидетельством традиционно считается явление Господа Аврааму у дубравы Мамре в виде трех Ангелов, к Которым Авраам обращается в единственном числе: Владыка! Если я обрел благоволение перед очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего (Быт. 18, 2–3). Именно этот момент изображен на знаменитой иконе преподобного Андрея Рублева «Троица». Вот как говорит об этом святитель Кесарий Арелатский: «Авраам встречает Трех, поклоняется Единому. Узрев Трех, он уразумел таинство Троицы, а поклонившись как бы Единому – исповедал Единого Бога в Трех Лицах»[3].

К числу ветхозаветных откровений о Божием триединстве христианские богословы традиционно относили также видение Господа пророку Исаии. Вокруг Него стояли Серафимы… и взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! (Ис. 6, 2–3). Вот как толкует это место святитель Афанасий Великий: «Всепетая, досточтимая и достопоклоняемая Троица есть единая, нераздельная и неописуемая. Сочетавается же неслитно и, как Единица, делится несекомо. Почему досточтимые сии живые существа, троекратным возношением славословия взывая: Свят, Свят, Свят, показывают три совершенные Ипостаси, а единым произношением слова Господь выражают единую сущность»[4]. Именно поэтому это серафимское славословие, как гимн Святой Троице, с глубокой древности становится литургическим гимном. Он поется во время каждой литургии Иоанна Златоустого и Василия Великого перед освящением Святых Даров.

В Ветхом Завете есть также и множество других мест, косвенно указывающих на Лица и Сына, и Духа с различением Их от Лица Отца. Так, Сын Божий именуется как Ангел лица Его (Ис. 63, 9), Сын Божий (см. Пс. 2, 7; 109, 1–3), Слово Божие (см.: Пс. 32, 6; 106, 20), Премудрость Божия (Притч. 8, 22–30; Прем. 7-10; Сир. 24, 3), при этом говорится о том, что Он имеет предвечность бытия, теснейшее единство с Богом, всемогущество. Он происходит от Бога посредством рождения и имеет соучастие в творении мира и в делах Божественного Промысла, что с очевидностью указывает, с одной стороны, на Его Божественную природу, а с другой – на отличие от Бога Отца.