В
их пути к славе было немало общего. Литературная судьба обоих была на редкость счастлива.
Чехов был внуком крепостного крестьянина, родился в бедности, в глухой провинции, в мало образованной семье. Это могло предвещать трудную, медленную дорогу к успеху. Вышло как раз обратное. Тяжело жилось лишь в первые годы. Скоро открылись перед ним лучшие журналы России. Ему еще не было двадцати восьми лет, когда была поставлена его театральная пьеса «Иванов». В том же возрасте он получил Пушкинскую премию; сорока лет отроду стал академиком. Литературный заработок дал ему возможность очень недурно жить, содержать большую семью, купить имение, потом дачу в Крыму, путешествовать по Европе и Азии, подолгу жить в Ницце. Маркс приобрел собрание его сочинений за семьдесят пять тысяч золотых рублей. В западной Европе почти не было - да и теперь почти нет - писателей, которые проделали бы столь блестящую карьеру. Перед кем, например, из французских писателей так рано открывался доступ в Академию, в Com?die Fran-?aise, кому из них издатели платили такие деньги? Правда, мировая слава пришла лишь после его смерти. При жизни он был заграницей мало известен. ь одном из своих писем он отмечает - очевидно, как «событие», - что его перевели на датский язык, и забавно добавляет: «Теперь я спокоен за Данию». Помню, я мальчиком, на заграничном курорте, узнал о кончине Чехова из немецкой газеты: в Баден-вейлере от чахотки скончался русский писатель Антон
Чехов… Заметка была коротенькая, в пять-шесть строк, и вполне равнодушная (в России, напротив, было то, что можно было бы назвать - и называлось - взрывом национального горя).
Когда именно его открыли заграницей? Алексей Толстой уверял меня, что это было в начале первой войны: «Тогда союзникам спешно понадобилась русская душа». Это неверно. Уже в 1909 году Арнольд Бен-нет писал в своем «Дневнике» (запись от 26-го февраля): «Все больше меня поражает Чехов, все больше склоняюсь к тому, чтобы писать много рассказов той же техники» ("in the same technique"). (Позднее, переезжая на другую квартиру, он записывает: «Купил другой экземпляр полного собрания Чехова. Не мог бы обойтись без него дольше»), В настоящее время в англо-саксонских странах Чехов признан мировым классиком. «Ничей актив не расценивается теперь так высоко лучшими критиками, как актив Чехова», - говорит Сомерсет Мохэм в предисловии к "Altogether", - «Восхищаться им это признак хорошего вкуса… Не любить его значит объявить себя филистером». Бунин принадлежал к старой разорившейся дворянской семье. В ранней молодости и он был очень беден, но у него тоже период нужды длился недолго.
Первые же его рассказы были замечены знатоками Рано пришли Пушкинская премия, избрание в Академию, слава после «Деревни» и «Господина из СанФранциско». В отличие от Чехова он был признан миром при жизни, - в 1933 году получил Нобелевскую премию. Прожил ее - и опять пришла тяжелая нужда: в конце жизни как в ее начале. Чехов, к счастью
*) Письмо Д. В. Григоровича к молодому Чехову всем известно. Меньше знают то, что 24-летнему Бунину Н. К. Михайловский написал чрезвычайно лестное письмо, - предсказывал, что из него выйдет большой писатель. для него, эмигрантом не был (а наверное стал бы им, если бы дожил до 1918-го года, и его замалчивали или громили бы в СССР те самые люди, которые теперь его там превозносят).
Очень они, как люди, были непохожи друг на друга. И все-таки что-то общее было, помимо огромного таланта. Оба были необыкновенно умны, оба обладали редким почти безошибочным вкусом; ценили они в литературе одно и то же, восторгались одним и тем же, не любили одно и то же. Оба боготворили Толстого и холодно (Иван Алексеевич и просто враждебно) относились к Достоевскому. Оба презирали то, что многие критики начала нашего столетия называли «декадентщиной», они сами «фокусничеством», а Толстой - «пересоленной карикатурой на глупость».
Об их "credo" говорить трудно, - не любили они пышных слов. Оба не очень интересовались философскими и религиозными вопросами и говорили о них редко (между собой, вероятно, не говорили никогда). Обоим были чужды люди такого умственного и душевного склада, как, например, Владимир Соловьев или С. Н. Трубецкой. Представить себе Чехова или Бунина на кафедре какого-либо философско-религиозного общества просто невозможно. Часто цитируют слова Чехова: «Мое святое святых это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода». Не очень ясно, не поймешь например, что такое «абсолютнейшая свобода», но, если это - "credo", то, пожалуй, Бунин к нему присоединился бы. Он ни к чему не «звал» и не «вел»2). Тем не менее о политике порою говорил
2) Гиппиус в статье о Н. Чайковском в «Живых лицах» говорит: «Не надо возвращаться к старикам. Не надо повторять их путь. Но «от них взять» - надо; взять и идти дальше, вперед». - Иван Алексеевич подчеркнул последнее слово и написал на полях: «Куда это, сударыня?»
