Самый пока что жаркий день знойного лета клонился к вечеру, и большие прямоугольные дома Тисовой улицы окутывала сонная тишина. Машины, обычно сверкавшие чистотой, стояли пыльные, а лужайки были уже не изумрудно-зелеными, а иссохшими, желтоватыми: из-за нехватки воды жителям запретили пользоваться шлангами. Лишенные таких важных занятий, как мытье машин и стрижка газонов, обитатели Тисовой сидели по комнатам, где было чуть прохладней, широко распахнув окна в несбыточной надежде на освежающее дуновение. Единственным, кто не находился дома, был подросток, лежавший лицом вверх на цветочной клумбе у дома номер четыре.
Это был худой, черноволосый парнишка в очках, чуть болезненный и угловатый на вид, - посмотришь, и сразу ясно, что он сильно вытянулся за короткое время. Джинсы рваные и грязные, футболка мешковатая и выцветшая, кроссовки скоро запросят каши. Одним словом, наружность Гарри Поттера не красила его в глазах соседей, которые считали, что нерях надо отдавать под суд. Но нынешним вечером, укрытый под большим кустом гортензии, он был совершенно невидим для прохожих. Обнаружить его могли только дядя Вернон или тетя Петунья, если бы кому-нибудь из них вздумалось высунуть голову из окна гостиной и поглядеть вниз - на клумбу.
В целом Гарри был доволен этим укрытием. Лежать на твердой, горячей земле было, может, и не очень удобно, зато никто не испепелял его взглядом, не скрипел зубами так, что теленовостей не услышишь, и не забрасывал его гадкими вопросами, как случалось всякий раз, когда он садился в гостиной перед экраном вместе с дядей и тетей...
*
Тихим июльским вечером, высокий черноволосый мужчина спешил побыстрее добраться домой. Уверенные шаги, спокойный взгляд серых глаз и немного насмешливое отношение ко всем окружающим. Именно такое выражение бывает у людей рано реализовавшихся и уже в молодом возрасте имеющим почти все, что нужно. Звали мужчину Виктор Андреевич Селедкин, двадцати трех лет от роду. Работает программистом в свежей, перспективной фирме. Вот уже месяц как вышел из джунов, позавчера получил внушительную, по меркам его города зарплату и сейчас направлялся в подаренную родителями квартиру, к молодой невесте.
Попутно с программированием молодой человек обожал борьбу и футбол. Занятия спортом попутно с прибыльной профессией, привлекательной внешностью и незаурядным умом сделали из юного оболтуса неплохого человека. Жесткие серые глаза взирали на мир с насмешкой человека, которому слишком легко все досталось. Виктор был уверен - достаточно захотеть и приложить усилия - как мир будет у его ног. Развеселое, безответственное студенчество, потом протекция под крыло к солидному специалисту, год натаскивания и успешный программист готов.
Вместе с ранним успехом отыскалась и Настоящая Любовь. Короткое знакомство, быстрая постель, и вот - уже живут вместе полтора месяца. Невеста умница и красавица, имеет схожие вкусы и может поддержать разговор.Что ещё нужно?
Селедкин обрел внутренний покой, осознание того, что все трудности позади. Больше не будет бессонных ночей с курсовыми и дипломами, и часовых зависаний под аудиториями. Не будет зубрежки основ программирования, андроид перспективная и высокооплачиваемая стезя. Вот и невесту завел, квартиру подарили, денег - куры не клюют. Все хорошо. Он справился.
*
Гарри двинулся к калитке парка. Шоссе Магнолий, как и Тисовая улица, было застроено крупными, незамысловатыми, похожими друг на друга домами с идеально, как в парикмахерской, подстриженными газонами, и хозяева их были крупные, незамысловатые, похожие друг на друга люди, которые ездили в очень чистых машинах, точь-в-точь как у дяди Вернона. Литтл-Уингинг больше нравился Гарри поздним вечером, когда занавешенные окна сияли во тьме бриллиантовыми квадратами и он, проходя мимо, мог не опасаться услышать ворчание по поводу своей 'антиобщественной' внешности. Он ускорил шаг и, миновав полпути вдоль шоссе Магнолий, опять увидел компанию. Дружки прощались с Дадли у поворота на улицу Магнолий. Гарри притаился в тени большого сиреневого куста.
Дадли шел не торопясь и мычал себе под нос что-то немелодичное.
- Привет, Большой Дэ! Дадли оглянулся.
- А, - бросил он, - это ты...
- Давно ты Большим Дэ заделался? - спросил Гарри.
- Заткнись, - огрызнулся Дадли и повернул голову обратно.
- Неплохое имечко, - заметил Гарри и, улыбаясь, пошел рядом с двоюродным братом. - Но для меня ты всегда будешь масеньким Дадликом.
- Я сказал: ЗАТКНИСЬ! - рявкнул Дадли, и его розовые, как ветчина, руки сжались в кулаки.
- Интересно, знают твои дружки, как мама тебя называет?
- Сгинь, понял?
- Ей ты что-то не приказывал сгинуть. А как насчет 'малыша' и 'моего крохотулечки'? Может, мне так лучше к тебе обращаться?
Они повернули в узкий проулок, где Гарри в первый раз увидел Сириуса. Это был кратчайший переход с улицы Магнолий на Тисовую. Там было пусто и гораздо темней, чем на освещенных фонарями улицах. Стены гаражей по одну сторону и высокий забор по другую заглушали звук их шагов.
- А ночью ты что-то не такой храбрый, - с издевкой проговорил Дадли.
