Пиво – это не напасть. Как бы после не пропасть! (народная мудрость).
1.
История эта произошла в дремучие времена, когда период застоя вдруг сменился какой-то колдовской плясовой круговертью. Называлось это, как я помню, «перестройка». Кто не знает, спросите у старших. Самым удивительным в ней было то, что вместо стройки происходило одно сплошное недоразумение... Конечно, сейчас такая история маловероятна, все ж таки порядку стало больше, однако, по тем временам… Почему бы и нет? А, быть может, она даже имеет право считаться автобиографичной?
Яркий солнечный весенний день еще только разгорался, еще дворники вовсю дометали положенные им квадратные метры, и тень от соседней пятиэтажки, укорачиваясь, только надумывала спрятаться в канаву от колес немногочисленных машин, а студент Вахрушев уже неспешно брел по улице. Настроение у него было философски-раздумчивое. Он неторопливо оглядел окружающий мир, кивнул сам себе головой и подумал, что это хорошо. Что именно ему понравилось, Вахрушев не уточнил, просто хорошо – и все тут, тем более день обещал быть погожим. Кроме того, на всех фронтах его жизни играла благодатная гармонь – «хвосты» в институте поочередно отваливались, родители повадились ночевать на даче, а Ленка уже туманно намекала на приглашение в гости.
Да еще счастье привалило – соседу выплатили зарплату. Наконец-то. В нищете своей сосед бывал шумен и ругался с женой, а, может, это жена била его за грехи тяжкие, вопль и карканье стояли невыносимые даже через стену. А тут сосед на радостях накупил спирту «Рояль». И стал тих и благодушен. Неделю назад Вахрушев споткнулся об его тучное тело на темной лестнице и в сердцах обозвал соседа неприятным словом, но тот не обиделся. Желая примирения, Вахрушев даже проводил его до дверей… В прихожей сосед то ли упал, то ли его молча начала бить жена, непонятно. Но, видимо, проникшись ситуацией, кто-то в ту же ночь выбросил из их окна японский магнитофон. Вахрушев, возвращаясь со свидания, углядел магнитофон в грязном палисаднике под балконом, отмыл, отремонтировал и успешно продал его другим соседям.
Деньги… Да, вот они шуршат и звякают в кармане. Это такая хитрая вещь, которая всегда нужна и которой никогда не хватает. Но Вахрушев и к деньгам сегодня отнесся философски. Пусть уходят. Придут другие. Когда они длительно не посещают его карман, на душе становится пустынно, а когда они толпятся там – жизнь кажется полною чашей. Телевизор целый день рассказывает о том, что где-то кто-то удавился из-за денег или оказался за решеткой. Нет, утро нынче положительно выдалось прекрасным. И он, Вахрушев, не собирается размышлять о бренности разноцветных бумажек.
Пивной ларек, словно роза в хрустальном бокале, вплыл в его поле зрения из-за поворота. И Вахрушев сказал себе «Стоп!». А почему люди думают, что возле пивного ларька по утрам собираются жаждущие пьяницы? Разве непристойно обычному студенту влить в себя часть этого прозрачного утра? Тем более, если спешить ему совершенно некуда? Ну и пусть пьяницы принимают его за своего. Главное, что он сам абсолютно уверен в своем благонравии. И ведь та же самая Ленка недавно сказала ему «Умный – поймет, а дурак мне не нужен». Вахрушев примерил эту фразу к ларьку и убедился, что понимать его там некому и дураков рядом тоже не наблюдается. Только маленькая кривоногая собачка играла в гляделки с толстым сибирским котом возле мусорного бака.
Как свидетельствовал ценник, «Бутерброд с селедкой», предлагавшийся посетителям ларька в качестве закуски, вызвал у Вахрушева двойственное чувство. Во-первых, образец бутерброда с селедкой свалился с выставочной полки и застрял между нею и наружным стеклом, как несчастный корабль, потерпевший крушение между скал. Хлеб уже затронула плесень, а селедка скособочилась и высохла, словно злобная остроносая старуха, протянув к стеклу кость, похожую на клюку. Это свидетельствовало о неумолимом беге времени. Но, это во-вторых, рядом с погибшим бутербродом, как спрут, бодро шевелил длинными ногами паук-косилапка. Паука разбудило солнце, и он стремился к жизни. Вероятно, он хотел показать Вахрушеву, что пусть, мол, прошлое лежит спокойно там, где его настигла смерть, а нам пора вставать и бежать к свету.
Надкусанная пол-литровая банка, которую продавщица призвала олицетворять пивную кружку в это утро, прикрылась шапкой пушистой пены. Вахрушев взял банку и отошел от окошечка. Но как только он ощутил пальцами прохладу стекла, как только вдохнул хрустальный воздух и осторожно подул на пену, как только почувствовал ласковое прикосновение солнечного лучика и улыбнулся всему сущему - его блаженствующий взор уловил вдалеке знакомую долговязую фигуру.
- Анчоус! – прошептал Вахрушев и душа его воссияла.
Да, это был Анчоус, давний приятель Вахрушева. Учился Анчоус на курс старше, по его собственным словам, «радел науке». У него было сразу несколько отличительных особенностей. Чистый и всегда выглаженный брючной костюм, белоснежная рубашка и галстук, длинная прическа и модные очки создавали впечатление, что у этого студента праздник происходит каждый день. Ах, да, еще у Анчоуса была сумка с надписью «Колорада». Происхождение такой странной надписи никто определить не мог. Сам же Анчоус лишь загадочно улыбался, предлагая поинтересоваться об этом на энтомологических станциях по разведению колорадского жука. Ходил также слух, будто под рубашкой Анчоус скрытно носит футболку с лозунгом «Усмехайтесь!». Если слух этот где-то и имел подтверждение, то тогда становилось непонятно, какому зрителю (или зрительнице) было рекомендовано усмехаться.
