На самых нижних уровнях, в бездонных недрах планетарного города, такого как Корускант, солнечные лучи были редкими гостями. Для обитателей вычурных сияющих облакорезов, небоскребов и супернебоскребов – последние в высоту достигали двух километров – небесный свет, как и прочие блага жизни, был повседневной данностью. Метеосеть обеспечивала выпадение осадков исключительно после захода солнца, и потому насыщенное золотое свечение воспринималось как нечто само собой разумеющееся, словно воздух, наполняющий легкие при каждом вдохе.
Однако на сотни уровней ниже первых обитаемых этажей высотных башен, зиккуратов и минаретов, в местах, расположенных на поверхности планеты–города или прямо под ней, все было по–иному. Здесь сотни тысяч существ могли прожить жизнь, не увидев и отблеска пресловутого чистого неба. Здесь свет, просочившийся сквозь повсеместную серость преломляющих наслоений, был тусклым и слабым. Капли дождя, достигшие поверхности, почти всегда были такими едкими, что вытравливали в феррокарбоновых фундаментах канальцы и желобки. Трудно было поверить, что в этих мрачных провалах сможет выжить хоть кто–то. Тем не менее даже здесь жизнь – разумная ли, нет ли – уже давно обрела свою нишу в вечной полутьме этой неблагоприятной для обитания среды.
На самом дне, в пестром чередовании огней и вывесок, каменной крошки, змеящихся трубопроводов и прочего хлама, пышно разрастались отбросы технологической цивилизации. Сквозь залежи отходов прокладывали свой путь вслепую дюракритовые слизняки. У трансформаторных ящиков, чтобы сохранить в тепле кладку яиц, вили гнезда нетопырки. По горам мусора в два этажа сновали в поисках добычи бронекрысы и пауканы. А миллионы видов прочих патогенных и паразитических организмов, начиная с одноклеточных и заканчивая теми, кто полностью осознавал – до такой степени, что самим было тошно – свое положение, вели упорную борьбу за выживание, едва ли отличающуюся от той, что велась в настоящих джунглях на тысячах иных планет. Сборище разномастных существ – бедолаг со всей галактики, в которых обитатели верхних уровней видели лишь «низожителей», – влачили жизнь, полную жестокости и отчаяния. В конце концов, эти места были лишь еще одной разновидностью джунглей.
А в джунглях непременно водятся хищники.
Ивен[1] Пиелл некогда мог считать себя счастливцем. Рожденный на жестокой планете Ланник, в обнищавшей семье, он еще младенцем был отобран Орденом из–за своей чувствительности к Силе. Он рос в Храме, вдалеке от бедности и невзгод, которые, казалось, были уготованы ему от рождения. Правда, быт его здесь был аскетичен, но зато также и чист, упорядочен и – что самое главное – наполнен значением. Его жизнь имела смысл. Сам Ивен был частью великого целого – благородного и почитаемого Ордена, существовавшего на протяжении жизней сотен поколений.
Он был рыцарем–джедаем. А сейчас он изгнанник.
Былые знакомые уважали крошечного гуманоида за яростную отвагу и воинское мастерство, причем весьма и весьма не зря. Разве не он сокрушил Мик'чура Зага из террористической группировки «Красные Иаро», пускай и ценой потери глаза? Разве не он выжил на Геонозисе и сражался потом за Республику во многих битвах Войн клонов? Сущая правда, что Ивен Пиелл никогда в жизни не увиливал от сражения. Дайте ему в руки световой меч, да покажите, куда приложить клинок – и храбрее воина среди двуногих не сыскать. Да хоть четырехногих или шестиногих. Но теперь…
