«Сегодня удачная ночь для рыбалки, – подумал Аликс, отвязывая плот. – Любой дурак это поймет. Достаточно лишь оглядеться вокруг, взглянуть на залитые лунным светом деревья, услышать пение ночных птиц, отразиться в зеркальной глади озерной воды… Да, в такую ночь красные сомы непременно подойдут ближе к берегу. Это ведь лишь ученые зазнайки в городах полагают, что сом – рыба безмозглая и потому не способен почувствовать красоту ночи. Только вот, – мысленно усмехнулся Аликс, – поймать красного сома эти умники могут, разве что заморозив озеро целиком – а замороженный сом, как общеизвестно, почти моментально утрачивает свой неповторимый вкус, делаясь похожим на подгнившие фрукты… если не сказать хуже.
Вот и выходит, что эти спесивые горожане могут умничать хоть до конца времен – только если кому-нибудь из них вдруг захочется отведать деликатес, он идет в ресторан. И не один – потому что даже ма-ахонькая порция стоит немало, а покупать надо всего сома целиком, никто ведь ради одного заказа дорогущую рыбину резать не будет. Вот и идут они компанией голов в двадцать и ждут, пока им принесут крохотные, с ладонь, обрезки. Да-а… прямо и не верится, что когда-то я сам был одним из таких идиотов…»
Аликс задумчиво глянул на берег. Пожалуй, плот уже отплыл достаточно – можно начинать расставлять ловушки. Или отплыть еще?
Поколебавшись, он все-таки спустил в воду четвертую. Это была самая старая из имевшихся у него плетенок, и Аликс почти уверен: хитрые рыбины уже изучили ее вдоль и поперек. По-хорошему, ее давно бы пора заменить, да все руки не доходят. Разленился, а вернее – разбаловался. Думаешь, если почти каждую ночь не с пустым сачком возвращаешься, так уже и делать ничего не надо. Старый стал, хе-хе, забыл, как прежде было. А ведь сутки напролет, бывало, сидел, ломая голову над головоломными, хе-хе, конструкциями. Да-а… и плевать, что тростник упорно не хочет сплетаться как надо, а желает лишь сечь все подряд – руки сплошь в порезах, какие перчатки ни надень. Тэрин шутила, что надо испробовать кольчужные, – так он бы с радостью. Да в них же пальцам свободы никакой, а плести ловушку – это не морды бить, работа тонкая, деликатная. Ювелирная, можно сказать, работа…
Последнюю фразу Аликс пробормотал вслух. Точнее, он вдруг понял: я-то уже давно бубню, это ж у меня теперь привычка такая дурацкая – потрепать языком с самим собой, прежде чем все плетенки окажутся на дне озера и можно будет сесть, закутаться получше в одеяло и погрузиться в то, что Тэрин ехидно именует «созерцательной дремотой». Ну да, бормотать я начал почти с берега, просто раньше не слышал…
А почему?
Да потому, что птицы замолчали!
Первым желанием Аликса было немедленно упасть на плот и как можно глубже забиться в щели между бревнами. Впрочем, доминировало это желание недолго: рыбак почти сразу сообразил, что на озерной глади не разглядеть его – ну-у очень сложно. Тут разве что нырнуть… жаль, до берега далеко, на одном вдохе не доплыть.
Ну а раз так – нечего и дергаться.
Он поднял шест и не торопясь начал подталкивать плот к берегу. Лучше медленно, но тихо, бормотал он при этом. Я никуда не спешу, это вообще вредно для здоровья. Просто гребу себе тихонько во-он к тем камышам – потому как именно там к бережку спускается незаметная такая звериная тропка. И по ней можно пройти, да и посмотреть: кто ж это крадется от дороги к моему холму, то есть к моему дому на его вершине… производя при этом столько шума, что слышно на середине озера?
Их было шестеро. Четверо людей, ящер и арраун. Все плохо, короче говоря.
Аликс подождал, пока они начнут подниматься на склон, затем вышел из-за кустов и объявил:
– Хозяина нет дома!
Среагировали они быстро. Да и количество развернутого в его сторону оружия Аликса не то чтобы удивило, но и отнюдь не порадовало. Впрочем, вдоволь налюбоваться на арсенал ночных гостей ему не позволил ударивший в глаза яркий свет сразу трех фонарей.
– К-крачье дерьмо! – рыкнул ящер. – Ты хто, птенчик?!
Рыбак оглянулся. Никаких тэнки, как птенцов, так и взрослых, поблизости не имелось.
– Ты шо, глухой?
– Остынь, Красный, – вполголоса скомандовал человек, стоявший справа от ящера.
– Мэрд, я…
– Ты заткнешься, – перебил его Мэрд. – Немедленно. А вы, – он прошел несколько шагов и остановился, вглядываясь в лицо Аликса, – почтенный незнакомец, не поведаете ли, где мы можем найти владельца этого великолепного дворца?
– А что за дело у вас к хозяину этой хижины?
– Сугубо конфиденциального свойства. – Мэрд подошел еще ближе и, наклонив фонарь, принялся разглядывать ботинки рыбака, уделяя им едва ли не больше внимания, чем физиономии.
«Где же я раньше слышал этот акцент? – задумался рыбак. – Кажется, так говорил Большой Би… а он был велланцем. Ну да, велланцем. И усики носил такие же, как этот… Мэрд».
– Аликс?!
Рыбак усмехнулся. Услышав очередной голос из-за его спины, только Мэрд удержал фонарь на первой цели. Лучи же двух остальных суматошно запрыгали по склону и наконец скрестились на фигурке в дверном проеме, хотя Тэрин и так была превосходно видна – в правой руке она держала настольный светильник, и его мягкое золотистое сияние заставляло тьму отступить почти до подножия холма.
