Пролог
Корыстолюбивый расстроит дом свой[1]
— Слушай же меня внимательно, брат мой, ибо я истинно говорю, что Келсон Гвиннедский скоро вступит в брак! Ему придется сделать это, теперь, когда он согласился на то, чтобы Лайем-Лайос вернулся в Торент. Короли подчиняются голосу долга и необходимости. А сейчас Гвиннеду необходимо, чтобы властитель его подарил своему народу наследника престола, прежде чем его соперник сделает то же самое.
Такие речи вел граф Теймураз, нынешний регент Арьенола, приходившийся младшим братом герцогу Махаэлю, сидевшему напротив него. Этот последний был одним из регентов Торента, и оба мужчины приходились родней по браку женщине, что пригласила их на эту встречу под купола Торентали, дворца торентских владык.
Принцесса Мораг Фурстана, вдовая сестра покойного короля Венцита Торентского, стояла у высокого, забранного медной решеткой окна, из которого открывался великолепный вид на зеленые поля, залитые ласковым июньским солнцем. Второй регент вместе с Махаэлем, она приходилась матерью предыдущему королю, нынешнему, Лайему-Лайосу, а также наследнику престола, Роналу-Рурику.
— Если тем самым ты желаешь мне сказать, что нам следует женить также Лайема-Лайоса, то я считаю, что это преждевременно, — заметила она негромко, просовывая через оконную решетку унизанные перстнями пальцы.
— Преждевременно? — спросил Теймураз. — Ему четырнадцать лет, он два месяца как вошел в возраст мужчины, и ситуация такова, что решить этот вопрос необходимо как можно скорее.
Она обернулась к нему. Солнечные лучи, проникавшие в окно, вспыхивали золотыми пятнами на складках тончайшей вуали и длинных рукавах платья, заставляя вспыхнуть огнем золотую вышивку на королевском пурпуре накидки, так что вся фигура Мораг казалась озаренной магическим сиянием ауры Дерини.
— Неужто ты полагаешь, я не думаю об этом? — воскликнула она. — Да, ему четырнадцать лет. Но мы не имеем понятия о том, каким человеком он стал за те годы, что пробыл заложником при гвиннедском дворе. Сперва необходимо решить, готов ли он стать королем, а потом говорить о наследниках.
— Суровые слова из уст той, что выносила его, — проронил Махаэль. Губы его изогнулись в слабой усмешке. — Однако, ради блага королевства, мы должны признать, что, возможно, нам и впрямь придется обойти Лайема-Лайоса и возвести на престол того, кто этого больше достоин.
Мораг бросила на него проницательный взгляд, а Теймураз, не удержавшись, хмыкнул.
— Поскольку мой брат лично занимался воспитанием юного короля, являющегося нынешним наследником, то полагаю, он рассчитывает еще на четыре года своего регентства, если Лайема-Лайоса сменит на престоле Ронал-Рурик. Ведь нам всем прекрасно известно, что сам Махаэль не питает никаких честолюбивых притязаний на королевский венец…
Махаэль сделал вид, будто разглядывает массивную печатку на указательном пальце левой руки. Опустив тяжелые веки, он рассеянно поглаживал большим пальцем символы, вырезанные на камне-кровавике.
— Я не желаю зла ни одному из моих племянников, — ровным тоном произнес он. — Однако если кто и имеет право владеть мощью Фурстана после них, так это только я.
— С этим утверждением никто не спорит, — резко заявила Мораг и, сделав несколько шагов, уселась между ними. — Странная то была бы мать, какая не желала бы успеха своим сыновьям. Однако, поскольку старшего я не видела уже четыре года, то в качестве регента не могу судить о том, способен ли он править королевством. Мы не знаем, насколько скверна гвиннедского двора могла затронуть его. Он обучался при герцоге Нигеле Халдейне, который всегда был ярым защитником гвиннедских интересов… каковые слишком редко совпадают с интересами Торента. И мне не нравится, что, как условие возвращения Лайема, мы должны терпеть среди нас присутствие гвиннедского «советника», пока сыну моему не исполнится восемнадцать лет.
— Нам ничего не нужно «терпеть», если положение станет невыносимым, — возразил Махаэль. — Обычных людей всегда можно обмануть, а я сомневаюсь, чтобы юный Халдейн рискнул оставить среди нас одного из своих приближенных Дерини.
— Но ты должен сознавать, что если кто-то заподозрит нечестную игру, то мы рискуем войной, — протянул Теймураз задумчиво.
— Мой дорогой брат, не будем говорить о таких неприятных вещах, — шелестящим тоном прервал его Махаэль. — Однако, даже если Халдейн оставит у нас одного из своих Дерини, несчастные случаи, увы, происходят со всеми.
— Да, и даже с принцами, — пробормотал Теймураз, не глядя на своих собеседников, ибо предыдущий король, старший из сыновей Мораг, погиб при весьма загадочных обстоятельствах, вскоре после того, как достиг совершеннолетия.
В горе и скорби многие поспешили обвинить в этом заговор Халдейнов, — хотя и без малейших доказательств, — но нельзя было отрицать, что двое из присутствующих в этой комнате получили огромные выгоды от гибели мальчика, ибо это продлило их регентство еще на четыре года. И даже то, что одним из регентов была мать мальчика, не убеждало многих в ее невиновности.
Принцесса Мораг не обратила на это замечание никакого внимания и встряхнула головой, отчего тоненько зазвенели крохотные золотые колокольчики у нее в ушах и на шее, а затем потянулась за отставленным бокалом вина. Чаша на высокой ножке была сделана из тончайшего изумрудного везаирского стекла, почти невидимого на фоне зеленой парчи, покрывавшей стол. Само вино было цвета крови.
![[Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер](/storage/book-covers/a7/a7971d46bd7d6aee289628b8f30a9a49421d6cf8.jpg)