Невероятная Индия: религии, касты, обычаи

Невероятная Индия: религии, касты, обычаи

Сколько в Индии насчитывается богов и какие боги самые главные? Какие касты — неприкасаемые? Что пили древние арии? Как взглядом можно испортить еду? Почему при кремации мужчин использовали сандаловое дерево, а женшин — навоз? Почему пожелание выглядеть старухой носит исключительно положительный смысл? Почему индийские последователи зороастризма парсы никогда не снимают головные уборы? Как наматывается чалма? Каким словом заменяется несчастливое число «один»? Сколько раз подряд следует чихать, чтобы не накликать беду? Что индийцу сулит подергивание правого глаза и дрожь в правой руке и насколько полезно, проснувшись, увидеть хвост черной коровы? Ответы на эти и многие другие вопросы можно прочитать в этой книге.

Андрей Евгеньевич Снесарев (1865–1937) — генерал-лейтенант царской армии, ученый-востоковед, ректор и профессор Московского института востоковедения.

Жанры: Культурология, Геология и география
Серия: История. География. Этнография
Всего страниц: 60
ISBN: 978-5-91678-109-0
Год издания: 2012
Формат: Полный

Невероятная Индия: религии, касты, обычаи читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Андрей Снесарев

Невероятная Индия: религии, касты, обычаи

Религии Индии

Понять Индию, особенно массовую, народную, без должного углубления в ее религию нельзя. Но как изложить эту религию? Простой подсчет числа представителей, обрисовка форм и обрядов, перечень мест паломничества и т. д. дают слишком пестрый, путаный узор, малопонятный по своему содержанию, связи и трудный для запоминания. Эти соображения заставляют нас коснуться, хотя вкратце, динамической стороны религий Индии, то есть их истории. Стих гаятри[1], читаемый ранним утром>[2], сложные, а с этим и дорогие родительские похороны, свадебный ритуал, обездоленное положение женщины, кастовые коридоры, святость коровы, милосердие к животным и т. д. — все это идет от дней глубочайшей старины, все это, хотя кое-что только вчерне, набросано уже в «Ригведе».

Индуизм

Индия — страна индуизма по преимуществу; около этой религии, как думают некоторые, сплеталось всегда единство страны. Разгадать и установить сущность этой религии, свести ее к каким-либо аналогиям пытались очень многие, и это никому не удавалось. Индуизм сложен, он и социальная организация, с одной стороны, и религиозный синтез — с другой. В качестве социальной организации он покоится на касте как базе, уходящей корнями в этнические элементы народа Индии; как религиозный синтез индуизм представляет сочетание старого ведийского культа брахманов, перемешанного и с буддизмом, и с первобытными культами преариев и индоскифских масс.

Сложность содержания обусловлена еще и тем, что, являясь религией многомиллионного народа, от многомудрого брахмана, европейски образованного профессора университета или судьи и кончая представителем угнетенной касты, живущим в лесу, индуизм должен был выработаться в сложнейшую религиозную систему — гибкую, полную неуловимых нюансов, должен был создать сложнейший пантеон богов, число которых исчисляется миллионами>[3], и, наконец, всю эту цепь понятий опутать тесным кольцом культа и церемоний, которые главным образом и позволяют индуизму сохранить свою жизненность и единство. Пестрота и разнообразие религиозного сюжета представляют для людей неисчерпаемый источник переживаний: надежд, страстей, отчаяния, исступления, ужаса, слез, мольбы, мечтаний, — источник, из которого они пьют вот уже много сотен лет и будут пить грядущую череду столетий, конец которой трудно и предвидеть.

Но индуизм не довольствуется сложной системой достигнутого им развития, он не стоит на месте, он не окаменел в своих последних формах, наоборот, он находится в процессе беспрерывного преобразования, эволюции, неустанных приспособлений. Эта замечательная, неуловимая в своем существе религия заимствует из самых разнообразных источников, ни на минуту не теряя способности к беспрерывному пополнению своего запаса догм, верований, обрядов, почерпаемых то из пропастей примитивного миропонимания, то с дерзновенных высот поисков передовых умов.

По сравнению с мировыми религиями — христианством, буддизмом, исламом — индуизм ярок и самобытен, представляя собою особую, оригинальную систему и мировоззрения и богопочитания, и эта самобытность протекает по всему содержанию религии от верхов — философская космогония, где еще есть кое-какие аналогии, до низов кровавого жертвоприношения и самой грязной эротики, присущих только индуизму.

Нигде в мире мы не находим столь полной и столь длительной картины развития религии, как в Индии. В своих ведах эта страна сохранила нам самые древние и самые полные документы для изучения первичных шагов естественной религии, начальных попыток человеческого ума разобраться в окружающей его природе. Индия, несмотря на все превратности истории, сохранила по крайней мере зерна первичных верований до наших дней. Авторитет брахмана, святость коровы, техническая сторона жертвоприношений, сложная, но пунктуальная подробность обрядов, даже облики богов, таких, как Шива или Вишну, насчитывают за собою не менее 4–5 тысяч лет.

Начало индуизма коренится не внутри Индии, а где-то вне ее, в далеких степных пространствах, где некогда кочевали арии. Эти старые властители и законодатели Индии, наложившие потом на нее свою печать до наших дней, были чрезвычайно набожны, обладали наивной, но очень крепкой верой. Природу, их окружающую — небо, воздух и землю, — они наполняли сонмом богов, олицетворяя непонятные им силы природы. Их всемогущество они переносили и в свою повседневную жизнь, вводя небожителей в стены своих хижин, разделяя с ними трапезу у домашнего жертвенника.

Быт ариев был прост, демократичен и жизнерадостен. Жена — госпожа дома, подруга мужа и заместительница его при жертвоприношениях. Предки индусов желали иметь больше детей, а главным образом мальчиков. О них они страстно молили бога, предоставляя ему «девочек послать кому-либо другому». Во внешних сношениях они были круче, жестче, аморальнее — умерщвление противника не было убийством, присвоение чужой собственности являлось подвигом. Умножение коров было их экономическим идеалом. Это было по-детски простодушное, ясное, счастливое и полное энергии племя, не ведавшее ни размышлений, ни сомнений.


Еще от автора Андрей Евгеньевич Снесарев
Письма с фронта, 1914–1917

В данном издании впервые публикуются фронтовые письма выдающегося русского военного философа и теоретика, геополитика, востоковеда и географа, героя Первой мировой войны Андрея Евгеньевича Снесарева (1865–1937). В его письмах представлена широкая панорама исторической драмы народа и армии в годы великой войны. Это удивительные документы, исключительно правдивые, окрашенные чувствами и мыслями ученого-энциклопедиста, непосредственного участника, наблюдателя и аналитика бурных исторических событий. Письма представляют интерес для профессиональных военных, историков и всех, кто не равнодушен к истории нашего Отечества, жизни и творчеству его выдающихся деятелей, к числу которых, несомненно, относится А.


Жизнь и труды Клаузевица

Книга представляет собой одно из лучших в отечественной и зарубежной литературе исследований жизни и творчества Карла фон Клаузевица.Публикуемая работа адресована всем, кто интересуется историей отечественной и мировой военной мысли.


Рекомендуем почитать
Владимир и Юлия, или Любовь девушки в шестнадцать лет. Роман. Сочинение Федора К.ср.на.

«…И весь роман таков-то! Не говоря уже о том, что в нем журналист выражается языком пьяного русского мужика, он еще и враг Барону Брамбеусу; но это оттого, что все итальянские журналисты суть заклятые враги одному Барону. А купчик?… Не правда ли, что он перелетел в падуанский театр прямо из балагана…».


Ведьма, или Страшные ночи за Днепром… Соч. А. Чуровского… Черной (ый?) Кощей… Соч. А. Чуровского

«Г-н А. Чуровский есть новое лицо, недавно выступившее на поприще литературы. Но неизвестность его имени нимало не мешает совершенному успеху его дебюта; пословица говорит: видно птицу по полету, а доброго молодца по ухватке! Он подражает почтенному Н. И. Гречу, знаменитому автору «Черной женщины», и, надобно сказать правду, подражает ему с большим успехом: его роман не только ни на волос не уступает в достоинстве «Черной женщине», но еще превосходит ее занимательностию содержания, обилием, всякого рода чертовщины…».


Босяк

Впервые опубликован в первом издании серии очерков «Киевские типы», Киев, 1896 г.


Бред

Впервые рассказ опубликован в альманахе «Шиповник», 1907, книга 1.«Бред» является переработкой более раннего рассказа «Убийцы», написанного на тему событий шедшей в то время англо-бурской войны. Куприн сохранил фабулу и композицию рассказа «Убийцы», отдельные его эпизоды, но перенес действие рассказа в современную ему Россию и тем самым придал произведению совершенно иную историческую и политическую окраску.


Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.


Повседневный мир русской крестьянки периода поздней империи

В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.


Культы, религии, традиции в Китае

Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.


Жизнь пророка Мухаммеда

Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.


Жизнь «Ивана»

Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.