Ее колебания длились ровно до того момента, когда она повернулась спиной, торопливо стянула бархатную накидку и кинула ее на стеганую кушетку. Потом подобрала подол и развязала шнуровку на нижних юбках. Переступив через юбки, отправила их вслед за накидкой. Когда она расстегнула все застежки на дорогом платье, оно само сползло по спине до изящно очерченной талии.
Импульсивность была форменным проклятием Кэтрин Сетон-Спенсер. Бывало так, что какое-нибудь желание одолевало ее с такой силой, что она теряла всякую осторожность и безрассудно отдавалась ему. Вот и сегодня она вместе со своей наперсницей бросила королевский двор и сбежала в город. Оживленные лондонские улицы наполнили ее ожиданием чего-то необычайно интересного. Яркие вывески обещали выполнить любую прихоть, начиная с составления гороскопа и кончая, если понадобится, возможностью снять комнату с почасовой оплатой.
Ее компаньонка, вначале такая дерзкая и отчаянная, вдруг струсила.
— Ты потом можешь пожалеть об этой своей причуде. И станешь во всем винить меня.
— При чем здесь причуда? Ты меня раззадорила, и я не устояла.
— Ведь будет больно.
— Я не из трусливых. Хочу быстренько покончить с этим делом.
Когда мужчина положил ей руку на узкую талию, Кэтрин кинула взгляд на то, что он держал в другой руке.
— На вид инструмент грозный. — Она содрогнулась. — Сколько это займет времени?
— Минут двадцать. Стойте спокойно, пока я буду делать дело.
Леди Кэтрин зажмурилась и стиснула зубы. Как только первая боль прошла, уголки ее губ растянулись в улыбке, а когда он закончил, у нее вырвался веселый смешок.
Она быстро оделась, и парочка, не оглядываясь, покинула заведение.
— Не вздумай никому рассказывать, что я сделала себе наколку, Белла. Не то оторву тебе уши. Если мое имя начнут трепать при дворе, от репутации ничего не останется.
Леди Арбелла Стюарт расхохоталась.
— Ты не думаешь, что нашей репутации может повредить тайное свидание с мужчинами?
— А кто узнает? Мы будем в масках, да и согласились только на то, чтобы нас проводили на представление.
— Оно пройдет во дворе «Быка и медведя». Наши провожатые, естественно, сняли верхние комнаты. Так что мы за всем будем наблюдать из окна.
— Оказывается, Белла, тебе такое не впервой! — возмутилась Кэтрин.
Она почувствовала себя задетой и вдобавок немного завидовала. Ей не нравилось, когда кто-то опережал ее в искусной игре, которая называлась охотой на мужей.
Они вышли на Темза-стрит, и Арбелла не могла удержаться, чтобы не просветить спутницу.
— Вот это самый знаменитый бордель, который посещают придворные.
Она указала на высокое здание.
— О! Любопытно! Много бы дала, чтобы увидеть, что там творится.
— Ты меня удивляешь.
— Мне частенько приходят мысли, которые могли бы удивить самого дьявола. Очень интересно узнать, чем эти женщины так привлекают мужчин.
— Но ведь они… шлюхи. — Арбелла шепотом произнесла неприличное слово. — Джентльмены никогда не станут заниматься с дамами такими же делами.
— Неужели? — Кэтрин фыркнула. — Где ты набралась подобных благоглупостей? Наверняка не от своей бабки. Печально знаменитая графиня Шрусбери пережила четверых мужей и, должно быть, сполна утешилась в супружеской постели, да еще прихватила кое-что на стороне.
— Кэт Спенсер, не говори гадостей! Моя бабка Бесс — почтенная старая дама и сущий дракон во всем, что касается моей нравственности. Если бы ты знала, как я счастлива, что сумела удрать из Дербишира и остаться при дворе!..
— А вот, кстати, и наши провожатые. Смотри, бедолаги просто задыхаются в предвкушении того, что заполучат нас сегодня вечером. — Она улыбнулась под маской. — Давай будем держать их на почтительном расстоянии.
Патрик Хепберн, лорд Стюарт, старательно скрывал от всех свою радость. Наступил последний день его четырехмесячного пребывания на шотландской границе, которую он патрулировал. Под его командой находились пятьдесят головорезов, все из Хепбернов, Стюартов, Дугласов и Эллиотов, которые службой доказывали ему свою верность, как раньше и его отцу.
Спешившись, Патрик передал повод капитану Джоку Эллиоту. Тот указал на наблюдателя с английской стороны.
— Он уже здесь, сэр. — И вежливо улыбнулся. — Мне нравятся пунктуальные люди.
Роберт Кери нравился Патрику по другой причине. Высокий рыжеволосый англичанин казался живым воплощением галантной елизаветинской эпохи: был смелым, умным и честным до простодушия. Его отец лорд Хансдон был незаконнорожденным сыном покойного короля Генриха VIII Тюдора от Марии Болейн, и, таким образом, Роберт приходился кузеном королеве Елизавете.
— Ваша светлость, для меня большая честь вести с вами дела.
Несмотря на свой высокий рост, Кери смотрел на почти двухметрового Хепберна снизу вверх. Оба предводителя выглядели немыслимо юными, чтобы командовать буйными и непокорными пограничниками. Но это только доказывало, насколько были преданны им эти люди. При обоюдном согласии этой паре наблюдателей удавалось в течение четырех месяцев поддерживать на шотландско-английской границе спокойствие и порядок. Конечно, кланы предпринимали набеги, грабили, уводили скот, но поджоги и убийства свелись к минимуму.
