Англия, 1166 год
Ее посиневшие губы дрогнули, и Раймонд увидел, что все ее зубы целы.
Он вздохнул с облегчением. Женщина была так закутана в многочисленные одежки, так отбивалась и сопротивлялась, что ему не удавалось никак разглядеть ее лицо. Раз есть зубы — значит, она достаточно молода и здорова, чтобы рожать детей и согреть ему постель.
Он пытался перекинуть женщину через холку коня, но ей удалось вырваться, и она побежала прочь по тропинке. Такое упорство вызвало у Раймонда уважение. Впрочем, потакать женским капризам он не собирался. Слишком уж многое было поставлено на карту.
Довольно быстро беглянка увязла в снегу. Раймонд подхватил ее на руки, замотал в свой плащ потуже, чтобы не дергалась, и отнес назад, к коню. Перекинул поперек седла, сзади уселся сам.
— Спокойно, леди Джулиана, спокойно, — мирно сказал он, похлопывая женщину по спине. Конь тронулся с места.
Женщина не сдавалась — извиваясь всем телом, пыталась соскользнуть на землю. Раймонд не мог понять такого упрямства — ведь ясно, что сбежать ей не удастся. Он и самого себя не вполне понимал: чего это вдруг он пытается ее успокоить, словно приручает дикую птицу?
Должно быть, ему нравилось то, что женщина совсем не кричала. С того самого момента, когда он выскочил из-за дерева и набросился на нее, она вообще не издала ни звука — сопротивлялась молча и ожесточенно.
С другой стороны, ее молчание вселяло некоторую тревогу. Она висела кулем, головой вниз, и Раймонд не видел ее глаз. Уж не задохнулась ли она? Он нагнулся, нащупал пальцами ее нос, и в ту же секунду острые зубы пребольно цапнули его за палец. Раймонд, выругавшись, отдернул руку. Агрессивность женщины его не удивила.
Она действительно похожа на дикого зверька. А если так, то нельзя было проявлять неосторожность. Пострадал — сам виноват. Он высосал кровь из ранки, потом сунул руку под мышку, чтобы согреть пальцы.
Теперь он слышал, что женщина учащенно дышит, из ее рта поднимался пар. Меж голых обледенелых ветвей скользили снежинки; ковер из опавших листьев на глазах обрастал белым покровом. Было чертовски холодно, и с каждой минутой становилось все холоднее.
— Скоро приедем, — сказал вслух Раймонд, и женщина вновь засучила ногами — пришлось прижать ее посильней.
На вершине холма рыцарь остановился. Ветер тут был такой пронизывающий, что он чуть не задохнулся. Стало ясно, что метель разыгралась не на шутку. Раймонд видел на несколько шагов перед собой, а дальше все застилала белая пелена. До хижины дровосека оставалось рукой подать, но Раймонд сильно тревожился из-за пленницы — уж больно неподвижно она висела. Он наклонился вперед и напряженно вгляделся в снежную круговерть.
Хижина была там, где он ее накануне обнаружил: жалкая лачуга, притулившаяся под холмом. Зато там имелись и дрова, и съестные припасы. Приют для путников, пересекающих земли, которые принадлежат леди Джулиане Лофтс. Очень кстати. Избушка пригодилась в самый раз для похищения этой благородной дамы.
— Еще несколько шагов, миледи.
Шевелить губами было неприятно, потому что плотно обмотанный шарф заледенел от дыхания. Но Раймонд решил, что женщину надо предупредить — не то снова начнет брыкаться. Он спрыгнул на землю, затем спустил и свою ношу. Женщина попыталась встать, но ноги у нее подкосились — то ли от холода, то ли от страха. Тогда Раймонд поволок ее за собой, как медведь добычу. Распахнув дверь, он зачем-то объяснил:
— Ну вот, мы и пришли. Сейчас заведу коня, потом разожгу огонь. А вы пока посидите на соломе.
Глаза ее блеснули диким блеском, и пока Раймонд возился с засовом, женщина бросилась внутрь хижины. Он покачал головой, глядя, как она мечется по тесному помещению.
Через минуту в очаге — точнее, в дыре, вырытой прямо в земляном полу, — уже горел огонь, дым поднимался вверх, где в крыше имелось отверстие; снежинки таяли от жара. Женщина протянула руки к огню и затравленно огляделась по сторонам. Все щели меж бревен были заткнуты ветошью, окно было плотно закрыто дерюгой.
В одном углу стояла грубо сколоченная кровать, накрытая меховой шкурой; в другом лежало снаряжение Раймонда. До двери при всем желании женщина добраться не смогла бы — выход находился за спиной у рыцаря.
Чтобы Джулиана пообвыклась с обстановкой, Раймонд не спеша расседлал и покормил своего мерина, так хорошо послужившего ему сегодня. Конь был привязан к двери изнутри, чтобы не замерз.
— Нам здесь будет уютно, миледи, — нарушил молчание рыцарь. — Переждем метель.
Из-под капюшона блеснули глаза. Раймонд удивился, чего это она смотрит на него с таким отвращением? Он мужчина не хуже других, да и статью Господь не обидел.
— Надо снять сырую одежду, — сказал он.
На сей раз женщина не вскочила и не заметалась. Казалось, ее заворожил его взгляд. Она смотрела на своего похитителя так, словно перед ней был дикий, голодный медведь. Когда Раймонд снял с ее плеч плащ, а затем и еще один, из тяжелой ткани, женщина лишь вжала голову в плечи. Он стянул с нее мокрые перчатки, поглядывая на капюшон, все еще закрывавший ее лицо. Интересно, каким оно окажется.
С этой женщиной ему предстояло прожить всю жизнь, и Раймонда одолевали сомнения. С того самого дня, когда король Генрих отдал ему леди Джулиану, Раймонд сильно беспокоился по поводу ее внешности. Сейчас наконец он ее увидит. По правде говоря, ему хотелось оттянуть это мгновение.
