Ну ты покажешь мне наконец ту коробку?
—Ой, и правда!.. Совсем забыла! Ив Терэ для своих одиннадцати лет был мальчик рослый, на полголовы выше, чем его сестра-близнец. В тусклом свете керосиновой лампы, освещающей комнату, веснушки на их лицах казались еще темнее.
Всегда ты все забываешь,— сказал мальчик. С сестрой он разговаривал несколько свысока.
Мари-Франс ничего не ответила. Чтобы скрыть лукавую улыбку, она сделала вид, что поправляет одеяло на своей постели.
Где ты ее оставила? На чердаке, что ли? Скажи где, я за ней сбегаю,— предложил Ив.
Девочка, все еще насмешливо улыбаясь, обернулась. Она знала — тон брата сразу изменится, когда он узнает, где она оставила «ту коробку».
Нет, Ив, не на чердаке. Во дворе, за бочкой с дождевой водой,— сообщила она притворно ласковым голосом.
Она чуть не расхохоталась, глядя, как он на глазах увядает. Губы его округлились, словно он хотел сказать: «О-о...»— но, видно, что-то случилось с голосом...
Осознав, какую он сделал промашку, вызвавшись сбегать за коробкой, Ив еле слышно пробормотал:
За... бочкой?..
Да, ты же знаешь... Около конюшни. Ты ее сразу найдешь!
Не отвечая, Ив почесал в затылке, как всегда, когда перед ним вставала трудная проблема. Да, Мари-Франс опять оказалась хитрей его, а он по своему простодушию попал в ловушку. Нет, он вовсе не был трусом! Однако бродить в ночной тьме по двору затерянной в горах фермы, где они с Мари-Франс проводили каникулы... нет, перспектива была не из приятных. Но не признаваться же в этом сестре!.. Ив попробовал перейти в наступление.
Объясни мне, пожалуйста, зачем ты взяла ее с чердака и потом спрятала во дворе?
Мари-Франс вопрос не смутил.
Помнишь, мы собрались посмотреть, что лежит в коробке, но кузина Софи как раз позвала нас полдничать. Когда мы спускались, я положила коробку в карман кофты: откроем, как только будет возможность... Но карман сильно оттопыривался, я боялась, как бы Мишель с Даниелем не заметили... Вот я ее и спрятала...
Брат ответил не сразу, и она быстро нашла еще один веский довод.
Ты же их знаешь: если б они догадались, что мы нашли что-то интересное... все досталось бы им!
Потерпев поражение и на сей раз, Ив слабо запротестовал:
Но почему я? Почему мне приходится делать все самое трудное?.. Вот и сегодня, когда мы были на чердаке...
Ну-ну-ну!— оборвала его сестра.— Ты же сам сказал только что, что готов идти на чердак за коробкой! Так в чем дело? Разве не все равно, где она — во дворе или на чердаке?..
Переговорить сестру Ив был не в силах. И он сдался, оставив себе лишь крохотную лазейку.
Да нет, мне все равно... Хотя кое-какая разница вообще-то есть...
К сожалению, ничего более определенного придумать он не сумел. Он и так чувствовал, что сестра не упустит случая и напрямик заявит ему: разница в том, что во двор он боится идти... Спас его долетевший снизу, из кухни, звон посуды. Ив тут же воскликнул:
Вот видишь, все равно ничего не выйдет! Тетя Жиль и Фанни еще внизу... Если они спросят, чего меня понесло во двор в такой поздний час, что я им отвечу? Скажи, раз ты такая умная! А если они увидят коробку? Тетя Жиль ведь сразу поймет, что мы рылись в вещах дядюшки Арсена! Ну так как?..
Мари-Франс сама пользовалась при каждом удобном случае подобным приемом; поэтому она не сразу нашла, что ответить. Но раздумывала девочка недолго. Спустя минуту она спокойно возразила:
Подумаешь! Нужно просто дождаться, когда тетя Жиль и Фанни улягутся спать. Тогда можешь идти, куда хочешь, и ни о чем не думать!..
Побежденный, Ив прибег к совсем уж смехотворной отговорке.
Мне что-то спать хочется,— сказал он и старательно зевнул.— Никто ночью ее не возьмет, эту твою коробку! А завтра утром она будет у нас...
Мари-Франс поняла: пришло время решительных мер.
Во-первых, это не «моя» коробка, хотя нашла ее я... Тебе что, не интересно узнать, что в ней лежит?.. Во-вторых, если ночью пойдет дождь, представляешь, что с ней станет? Мы ведь понятия не имеем, что там такое. Может, там что-нибудь очень хрупкое... или ценное! Раз она была так старательно упакована, значит, дядюшка Арсен очень ее берег...
Ив молчал, стоя возле окна мансарды, и смотрел вниз. Луна заливала двор призрачным голубоватым сиянием. В иных обстоятельствах Ив, несомненно, залюбовался бы этим зрелищем. Но сейчас он видел лишь густые длинные тени, которые даже самым обычным, знакомым предметам придавали зловещий, непривычный вид... Ив невольно поежился.
Шаги на лестнице вывели его из оцепенения. Послышался ласковый, хотя и немного ворчливый голос тети Жиль.
Эй, ребята! Вы что, еще не легли?
Мы сейчас, тетя,— быстро ответила Мари-Франс.
Не забудьте погасить лампу! Чтобы ночью чего не случилось!..
Конечно, тетя!
И чтобы тетушка не сомневалась, что все так и будет, девочка тут же погасила лампу. Шаги удалились; внизу тихо скрипнула дверь, и в доме воцарилась тишина.
Мари-Франс, выждав минуту-другую, тихим, но не терпящим возражений тоном прошептала:
Пора, Ив. Ступай!
Комнату освещал лишь рассеянный свет луны. Мари-Франс, чтобы не повышать голос, подошла к Иву поближе. Мальчик снова выглянул в окно.
Зрелище не стало менее пугающим, чем минутой раньше. Даже наоборот... Он обернулся к сестре и увидел еле заметную насмешливую улыбку, которая была так знакома ему. Вздохнув, он сдался.
