За шестьдесят миль до Лондона Бретт Дикин сдался: снег валил сплошной стеной. Конечно, разумнее было бы отложить поездку до утра, ведь когда он выезжал, снег уже шел. Но тогда ему показалось невероятным, что в ноябре такой сильный снегопад может быть продолжительным.
Бретт разозлился на собственную ошибку и съехал с трассы на первом же попавшемся выезде. Эта сельская местность была ему знакома, и потому, вопреки прескверной погоде, он без труда нашел, как добраться до ближайшей деревушки и припарковать машину у небольшого отеля.
Там Бретт договорился о комнате, она оказалась чистой и вполне пристойной, хотя, конечно, не столь великолепной, к каким он привык. Поужинал он поздно, сидеть в полупустом баре не стал, а тотчас же пошел спать.
На комоде лежало несколько журналов, и один он небрежно перелистал. Журнал вышел в начале года. Бретт хотел было положить его назад, но тут заметил фотографию внизу страницы. Это был снимок Клео, дочери сэра Рональда и леди Делрой из Констеда. Надпись под фото гласила, что Клео, к счастью, снова может ходить, а ведь год назад она попала в очень серьезную автомобильную катастрофу с тяжелейшими последствиями.
Не закрывая журнала, Бретт упорно рассматривал фотоснимок. Рот у него напрягся, глаза сузились, но ничего не выражали. Вдруг, словно осознав свое поведение, он быстро отбросил охватившие его мысли и положил журнал на комод. Раньше Бретт никогда и ничего о Клео Делрой не слышал. Но эта фотография напомнила ему о несчастье, выпавшем на долю другой девушки, попавшей в автомобильную аварию, в которой частично мог быть виноват и он. Вспомнилось ему и крушение самолета, когда погибла его мать. Ей уже ничем нельзя было помочь. А вот облегчить участь Мартин, оставшейся инвалидом после той автокатастрофы, Бретт пытался изо всех сил. Однако что бы он ни предпринимал, стараясь хоть как-то пригасить чувство вины перед этими двумя женщинами, оно не слабело. Сейчас, стоя в этой комнате, Бретт мучительно думал: найдет ли он хоть что-нибудь, чтобы сознание вины больше не терзало его?
— Ты уверен, что мы больше ничего не можем сделать? — загробным голосом спросила своего отца Миранда Феррис.
— Абсолютно уверен. — Ни тон, ни бледное лицо Гэри Ферриса никаких сомнений в его уверенности не оставляли. — Неужели ты думаешь, будто я не пытался найти выход? Будь хоть крохотная возможность сохранить фирму, разве я бы ее продал?
— Думаю, нет. — Миранда нахмурилась, стараясь не показывать отцу свое замешательство.
После успешно прошедшей операции она вернулась домой такой счастливой, а отец, оказывается, практически разорился. Пять лет назад, когда она попала в аварию, в ее жизни рухнули все главные опоры. Сейчас, похоже, снова происходит то же самое, только по-другому. Миранда сосредоточенно смотрела на отца, и в ее серых глазах появились слезы.
— Ты сказал, что и дом тоже надо будет продать?
— Боюсь, что да. — Отец тяжело вздохнул. — Дом составляет часть сделки.
— А может, этот мистер Дикин разрешит тебе его оставить? Или сдаст нам дом в аренду?
Гэри покачал головой.
— Таких людей, как Бретт Дикин, не интересуют личные обстоятельства его жертв. Конечно, — мрачно добавил Феррис, — надо отдать ему должное. Не забери завод Дикин, это сделал бы кто-нибудь другой. А он к тому же не очень-то занизил цену.
Теперь Миранда не скрывала гнева.
— Уверена, его больше всего интересует, как он выглядит в глазах общественности. Уступка тебе наверняка была рассчитана на то, чтобы произвести хорошее впечатление. Когда речь идет о бизнесе, Дикин никаких сантиментов себе не позволяет.
— Ты что-нибудь о нем слышала? — удивился отец.
— Ты, папа, забываешь, что последние годы, кроме работы над диссертацией, мне ничего другого не оставалось, как читать и смотреть телевизор. Новости бизнеса бывают иногда весьма забавными. Как я понимаю, это у меня в крови: бизнес всегда мне очень интересен.
— Извини, девочка, — с чувством произнес Гэри, — я не хотел быть бестактным.
— Да, я знаю! — поспешила заверить его Миранда. — И отнюдь не критикую твой выбор покупателя. Наверное, для здоровья экономики такие Бретты Дикины в этом мире необходимы. Просто мне иногда кажется, что они заходят слишком далеко. Ну скажи, что бы изменилось, если бы у него не было еще одного дома?
