Начало этой истории — что, кто и почему подумал и сказал — не имеет особого значения. Имеет значение, что сделал. Но люди любят подробности, и газеты эти подробности, сообщили. Потом, когда утих шум по одну сторону океана и когда ЦАХАЛ сравнял с землей гнезда террористов по другую сторону. Правда, ради честности заметим, что газеты сообщили не все подробности — и это очень хорошо. Иначе свою работу потерял бы не только один журналист, но и один специалист по компьютерам. Но это могло больно ударить по фирме, в которой он работал — а она-то здесь при чем?!
Короче, жила-была небольшая, но преуспевающая фирма, работал в ней главным консультантом некий человек, звали его Марк, любил он вести фривольные разговоры с некоторыми сотрудницами и иногда на какое-то время исчезал с рабочего места. Исчезала в этих случаях и его машина со стоянки, и — вот же странное совпадение — одна из сотрудниц. Но это, как вы понимаете, никого не интересовало, а если кого и интересовало, то этот кто-то интересовался про себя. Процветание фирмы прежде всего — это, если вдуматься, мирная и счастливая жизнь трехсот ее сотрудников, больше тысячи, если считать с женами, мужьями и детишками. А что до молоденьких сотрудниц, то всякий нормальный мужчина легко отличит нормальную девушку от истеричной дуры, которая с визгом побежит к адвокату жаловаться на харассмент. Когда ей предложат чашечку кофе — ну видят некоторые в каждой чашечке кофе некий намек, ну что уж тут поделаешь.
Короче, Марк, наш герой, был довольно далек от политики — как, впрочем, и большинство американцев. Особенно в глубинке и на Юге. За рубежом обо всех американцах судят по жителям Нью-Йорка. Но это их зарубежные проблемы.
А вот очередная пассия нашего главного консультанта политикой интересовалась. Звали ее Эстер, и не потому, почему в Америке столько девочек носят имя Сара, а потому, что эта Эстер была еврейка. В Америке детям часто дают библейские имена — ну, уважают они Библию, хоть и христиане. Так что Сара в Америке — это вовсе не то, что, скажем, Абрам (или та же Сара) в далекой России.
Так вот, хотя эта Эстер радостно слиняла с работы и сейчас сидела в машине рядом с Марком, но была она заметно менее радостна, чем обычно. И Марк — дернул же его кто-то за язык — спросил. И она спокойно ответила, что у нее погибла подруга. «Ты, наверное, слышал, очередной теракт в Иерусалиме. Автобус, 20 погибших, около сотни раненых». И после паузы добавила: «Много детей».
Стрелка на спидометре не дрогнула, но если бы на человеке была лампочка «HDD», она бы загорелась, как говорили в старину, полным накалом. Хотя она вовсе не лампочка и накала в ней нет. Через пять секунд Марк понял, что ему не хватает знаний. Бывает. И попросил кратко ввести его в курс дела.«…Так и получилось, что Израиль не может ответить. У Америки свое понимание ситуации, Буш полагает, что так он добьется мира и обеспечит всем процветание. Но он ошибается, среди арабов слишком много тех, кто понимает только силу, а миролюбие они считают за слабость». И после паузы, сняв с лица улыбку, добавила: «Хоть сама террористкой становись».
Огонек HDD горел еще четыре секунды и погас. Машина свернула на съезд 101 и сбавила скорость. Эсфирь удивленно посмотрела на Марка. «Мне нужно… заехать кое-куда. Потом расскажу». Она молчала — ей было интересно. Она знала, какие слухи ходят по фирме о главном консультанте.
Это неправда, что Марк ничего не знал о политике. Он ею не интересовался — это так; но газеты видел, радио слышал, среди людей работал. И вся складывалось в голове в стопочку. А когда потребовалось, сложилось в решение.
В этом городе была редакция газеты. В газете работал брат жены Марка. Машина въехала на редакционную стоянку.
— Джон, у тебя есть шанс попасть на первые полосы. Но из этой газеты тебя уволят — это я гарантирую.
— А проблемы с законом?
— С законом проблем не будет, но может случиться так, что тебя не возьмет на работу ни одна американская газета.
— Интересная идея. А нельзя подробнее?
— Можно.
Дело в том, что через два дня в столице штата на какой-то церемонии должен был присутствовать президент. Очень мило и торжественно. После церемонии — пресс-конференция. Все по протоколу. Диктофоны, камеры, кондиционеры, охрана. На двадцатой минуте руку поднял Джон Н., корреспондент не самой крупной местной газеты. На снимках, опубликованных на первых полосах всех газет, он стоит, прижимая к уху сотовый телефон. «Что за хамство», — успели подумать в зале.
— Господин президент… Господин президент… — совершенно потерянным голосом произносит Джон Н. Зал замирает. Журналисты чуют сенсацию за сто миль и за пять секунд до того, как она случится.
— Господин президент. Террористы взорвали автобус на хайвее. Двадцать жертв, половина — дети. Господин президент…
Главный консультант лежит на кровати в мотеле. Середина рабочего дня. В ногах кровати — телевизор. Эсфирь в ужасе прижимается к хорошо волосатой груди консультанта. Марк не любит телевизоры, но десять минут назад он посмотрел на часы и попросил включить. На столике — два стакана с грейпфрутовым соком.
