Человек предполагает, а Бог располагает.
Фома Кемпийский
Конец рабочего дня, пятница, тринадцатое октября. На редкость поганый день. Я ехала в метро, извернувшись, как бутылка Кляйна и придя к временному консенсусу с соседями. Толстая агрессивная тетка, активно работая локтями, пробивалась к выходу за моей спиной. Энергичные телодвижения неспокойной соседки отвлекли от раздумий. Тихо вздохнув, прогнулась, в тщетной попытке убраться с ее пути. Мысли были невеселые. Наша маленькая контора прогорала, не выдерживая конкуренции с более крупными компаниями. Похоже, надо искать работу… Вагон резко качнуло перед остановкой, и я подготовилась к выходу. Толпа народа медленно вытекала из дверей и мелкими шажками передвигалась к переходу на Кольцевую. Задумавшись о девичьем, бессознательно двигалась в общем ритме, слегка покачиваясь. Резкий удар в бок был совершенной неожиданностью, все, что успела ‑ повернуть голову и увидеть приближение грязного рельса к голове… последняя глупая мысль ‑ о том, как жаль пачкать новый пуховик… потом были только боль и темнота…
Свет… Я чувствовала, как под веки просачивается свет. Мне хорошо и тепло… 'Странно, ‑ шевельнулась ленивая мысль, ‑ никогда не думала, что в Москве может так пахнуть летним лугом'… Попыталась повернуть голову, и она тут же взорвалась невыносимой болью.
Лейна
Когда очнулась снова, приближался вечер. Странное ощущение, как будто я плыву, удивительно гармонировало с легким поскрипыванием и необыкновенно ярким запахом свежескошенного сена. С тихим стоном повернув голову, осторожно приоткрыла глаза. На мгновение меня заполнила блаженная истома ‑ я лежала на телеге с сеном, мимо медленно проплывали небольшой разнотравный луг и полоска леса. В следующую секунду откуда‑то изнутри поднялась ледяная волна, заставив сердце пропустить удар… ЛЕТНИЙ ЛУГ?! В СЕРЕДИНЕ ОКТЯБРЯ?! Я сошла с ума… Моментально проснулось последнее воспоминание: метро, толчок, удар… и как подтверждение ‑ дикая головная боль. Рука нащупала шишку, величиной с половинку лимона. Осторожно скосив глаза, с отвращением посмотрела на новой куртке масляное пятно… Ну, хоть не слишком заметно на черном… Слабенькое, конечно, утешение! Мда, похоже, я заработала сотрясение мозга. 'Было бы что сотрясать', ‑ ехидно отозвался внутренний голос. 'А‑а‑а… вот и ты проснулся, заноза'.
Я облизала сухие губы и стала медленно поворачивать голову в сторону возницы. Солнце светило в лицо. Судя по его положению, было около восьми вечера. Все, что смогла понять ‑ мы едем куда‑то в сторону клонящегося к закату солнца. Щуря глаза, попыталась разглядеть темный силуэт возницы. Пожалуй, стоит подать голос… Из пересохшего горла вырвался каркающий хрип… Мужик подскочил. 'Да‑а… ‑ успел прокомментировать внутренний голос, ‑ с твоими вокальными данными только и знакомиться'. Возница повернулся ко мне лицом, делая странные круги перед грудью левой рукой, сжимая поводья в правой. Блин, похоже, повезло нарваться на какого‑то сектанта. 'Вряд ли он объяснит, что происходит, где мы и почему сейчас лето', ‑ с неудовольствием подумала я, рассматривая бородатого мужчину лет сорока пяти, в льняной рубашке с косым воротом. Почему‑то страха перед ним совершенно не было, хотя по идее я находилась в довольно беспомощном положении. А вот нежданный знакомый рассматривал меня с явной боязнью и недоверием.
— Ташерон тха ке? ‑ осторожно поинтересовался он гулким басом.
— Ни черта не понимаю… ‑ вежливо отозвалась я хриплым шепотом.
Мужик хмыкнул, недоверчиво покосился на грустную меня и протянул пузатую фляжку с водой. ВОДА! Я сделала резкое хватательное движение, от которого заныла многострадальная головушка, и присосалась к горлышку баклажки, как оголодавший вампир. Втянув в себя последние капли, посмотрела на своего бородатого ангела с искренней признательностью:
— Спасибо! ‑ О! И голос почти нормальный.
— Дане… Тхат рин? Ташерон тха ке? ‑ усмехнулся мой спаситель и снова проявил любопытство.
— Все равно не понимаю… А куда ты меня везешь, Сусанин?
— Ту‑мар,‑ по слогам прогудел возница и для убедительности постучал себя по широкой груди, поразительно напоминая в этот момент самца орангутанга в брачный период.
— Елена, можно просто Лена… Ле‑на, ‑ также четко представилась я, наметив подбородком кивок.
— Элина… Ли‑на…
Я поморщилась, еще в школе англичанка переделала меня в Лину, что дико раздражало.
— Нет, ЛЕ‑на, ‑ я по слогам повторила свое имя, делая ударение на Е.
— Лейна, ‑ уверенно заявил этот тип, кивнул сам себе, повернулся и слегка хлестнул едва плетущуюся лошадь вожжами.
'Да хоть горшком назови…' ‑ с внезапным равнодушием подумала я.
Не знаю, что успокоило возницу, но страха в его глазах больше не было. Расслабленно откинувшись на сено, задумалась. Попробуем просуммировать факты: возьмем за основу, что я нормальна и вполне вменяема (ну насколько это вообще для меня возможно). Итак, сейчас лето, по моим прикидкам где‑то начало‑середина июля (кстати, надо снять пуховик пока окончательно не сварилась), вокруг ни малейших признаков асфальта, с возницей мы явно друг друга не понимаем… что‑то еще смущало… ах, да ‑ в небе не было ни одного следа от самолета. 'Ой, а давай не будем спешить с выводами, ‑ противно проныло мое второе я, ‑ примерещатся еще всякие параллельные миры, а потом отхаживай тебя у психоаналитиков за недетские денежки. Мало ли в какую глухомань повезло попасть? Доберемся до ближайшего города, села, деревни ‑ нужное подчеркнуть, тогда и будем думать'. Я мысленно фыркнула, но спорить не стала. Навалилась усталость, и моментально утащила в страну снов, стоило только прикрыть глаза.
